Глаза дракона

Как я вам говорил, во время той злосчастной экспедиции в северные леса Флегг проснулся ночью от страшного сна, который не мог вспомнить. И в тот раз, и потом он просыпался, держась за левый глаз, словно его ранили туда.

И теперь стрела Роланда и вместе с ней золотой медальон Левена Валера угодили Флеггу прямо в левый глаз.

Чародей завопил. Топор выпал у него из рук и переломился пополам. Он рухнул вперед, уставившись одним глазом на Томаса – другой глаз заменило золотое сердце медальона. Из-под сердца текла какая-то вонючая жидкость, непохожая на кровь.

Флегг упал на колени…

…и вдруг исчез.

Глаза Питера расширились. Бен Стаад вскрикнул. Плащ Флегга еще какое-то время сохранял его очертания, стрела вместе с сердцем повисла в воздухе и упала на пол, звякнув о камни. Ее острие дымилось, как тогда, когда Роланд поразил ей дракона.

Питер повернулся к брату.

Сонное спокойствие, наконец, оставило Томаса. Он походил уже не на Роланда, а на испуганного мальчика, каким он и был.

«Прости, Питер, – он начал плакать. – Мне было хуже, чем ты думаешь. Теперь ты убьешь меня, я знаю, и я не жалею об этом, но прежде чем ты это сделаешь, я скажу тебе: я за все заплатил. Знай это. А теперь можешь убить меня».

Томас закрыл глаза. Питер шагнул к нему. Все остальные затаили дыхание.

Питер осторожно поднял брата из отцовского кресла и обнял его.

Питер держал Томаса, пока тот не перестал плакать, а потом сказал, что любит его и всегда будет любить. И они оба заплакали, стоя под головой дракона Нинера, и, видя это остальные вышли из комнаты и оставили их вдвоем.

Глава 142

Жили ли они счастливо после этого?

Нет, конечно, чтобы там ни говорилось в сказках. У них, как у всех, были хорошие дни и плохие, были свои победы и свои поражения. Иногда им было стыдно; иногда им не везло. Но я хочу сказать, что они все жили, как могли, честно и достойно, и я люблю их всех и не стыжусь моей любви.

Томас и Питер отправились к новому главному судье Д елейна, и Питера опять отвели в тюрьму. На этот раз он пробыл там всего два часа. Пятнадцать минут Томас рассказывал то, что он хотел рассказать, а остальное время главный судья, испуганный человечек, поставленный на эту должность Флеггом, пытался удостовериться, что страшного чародея больше нет.

Потом Питера освободили.

Вечером все они – Питер, Томас, Бен, Наоми, Деннис и Фриски – сошлись в комнате Питера за бутылкой вина. Даже Фриски налили вина в миску, но она не стала пить.

Питер хотел, чтобы Томас остался, но Томас справедливо решил, что тогда его бывшие подданные разорвут его на куски.

«Ты же был всего лишь ребенком, – сказал Питер. – За тебя все решало это чудовище».

С печальной улыбкой Томас возразил:

«Это так, но народ этого не знает. Он знает, что я – Томас Налогоносный. Флегга нет, но я здесь. Голова у меня глупая, но я хочу поносить ее на плечах еще немного, – помолчав, он добавил. – Я ухожу. Иначе я опять начну завидовать тебе. Кто знает, чем это может кончиться? Я уйду сегодня же».

«Но.., куда?».

«На поиски, – просто ответил Томас. – На юг. Может, мы еще увидимся, но вряд ли. Мне нужно найти».

«Кого?».

«Флегга. Он ушел туда; я знаю это. Я чувствую в воздухе его яд. Он ускользнул от нас в последний момент. Я найду его и убью. Отомщу за отца, за тебя. И искуплю свои грехи».

«Но кто пойдет с тобой? – спросил Питер. – Я не могу – слишком много дел здесь. Но я не хочу отпускать тебя одного».

Он выглядел озабоченным, и вы поняли бы его, если бы увидели карту тех времен, где юг был сплошным белым пятном.

К удивлению всех Деннис сказал:

«Я пойду с ним, мой король».

Оба брата повернулись к нему. То же сделали Бен, Наоми и Фриски, которая лежала рядом, положив голову на лапы.

Деннис покраснел:

«Вы были всегда хорошим хозяином, Томас, и – прошу прощения, мой король, – что-то во мне говорит, что вы еще остаетесь моим хозяином. И раз уж я нашел ту мышь и отправил вас в Иглу, мой король…»

«Хватит! – сказал Питер. – Забудем это».

«Я не забуду, – упрямо сказал Деннис. – Вы можете сказать, что я был молод и неискушен, но и у меня есть грех, который нужно искупить».

Он взглянул Томасу в глаза:

«Я пойду с вами, господин, если вы разрешите, и помогу вам в ваших поисках».

Чуть не плача Томас сказал:

«Конечно, мой добрый Деннис. Надеюсь, ты готовишь лучше, чем я».

Той же ночью, под покровом темноты, они ушли – две фигуры, сгибающиеся под тяжестью рюкзаков. Уже на горизонте они обернулись и помахали оставшимся.