Дом под снегом (сборник)

Троица засиделась до закрытия паба. Глеб подошел к хозяину и попросил его вызвать для него и двух леди такси. Такси приехало быстро. Лиля со Светой, не разжимая рук, забрались в машину. Глеб залез вслед за ними.

— Куда? — спросил он своих спутниц.

— Как это куда — к тебе домой, — ответила Лиля.

— Подожди, — Света изо всех сил пыталась сообразить, что к чему, — у него же там ремонт.

— Глеб! — Лиля строго посмотрела на любовника. — Ремонт — это я? — Глеб молча кивнул. — Ремонта нет, все в порядке. — И она, перейдя на английский, назвала водителю адрес.

Светка сидела посередине. С одной стороны была Лиля, которая не выпускала ее руку — гладила, ласкала, перебирала пальцы. С другой — Глеб. Он активности не проявлял, но ощущение его бедра, плотно прижатого к ней, возбуждало само по себе. Света чувствовала, как ее переполняет совершенно неземное и неописуемое счастье. Такое огромное и такое бурное, что в нем можно было запросто утонуть. Ей вдруг захотелось высунуться из машины и прокричать всему миру «Спасибо!». Но потом в голову пришла более конструктивная мысль: «спасибо» нужно было говорить вполне конкретному человеку — Павлу. Она достала из сумки телефон, открыла его и набрала свой — точнее, бывший свой — домашний номер. Длинные гудки долго-долго сменяли друг друга. Света как-то не подумала, что в Москве сейчас три утра. Потом трубку взяли, и в ней раздался совершенно юный и заспанный девичий голос.

— Алло.

— Алло? — Света несколько опешила, но потом решила хотя бы извиниться за то, что не туда попала и разбудила человека посреди ночи. — Простите, я ошиблась номером. Я звонила в квартиру Сосновского.

— Павел Олегович спит, — ответили ей.

— Подождите-подождите. Если он спит, вы-то как туда попали?

— Не ваше дело. Вообще-то, я его жена.

— Что?! — Светка просто не верила своим ушам. — Вы знаете, еще вчера у него была другая жена!

— Она была плохая, — зевнула в трубку девица. — Я ему давно говорила «она тебе изменяет», «она тебе изменяет». Слава богу, он согласился, наконец, взломать ее почтовый ящик!

— А-а-а! — Светке стало смешно. И то правда — Павел бы сам не додумался до такой глупости. — Как вас зовут-то, милая?

— Зачем вам?

— Хочу знать, кому спасибо сказать. За приятный душевный разговор посреди ночи.

— Юлей.

— Спасибо вам, Юленька! — радостно сказала Светка в трубку и отключилась.

Ну, вот. И Павлик, оказывается, не так прост. Хотя чего уж там. Ее грела и успокаивала мысль о том, что он не одинок, пристроен, а значит, не станет бессмысленно тосковать о ней. Светка откинулась назад и расслабилась. Давно она не чувствовала себя так легко и свободно. Словно жизнь стала вдруг ярче, расцвела сочными цветами и обрела пока не ясный, но все-таки смысл. Ее переполняло предвкушение радостей завтрашнего дня.

Глеб открывал входную дверь. Замки звякнули и поддались один за другим. Светка прижала Лилю к стене — благо стояла непроглядная тьма, а все соседи давно уже спали. Она целовала ее в губы. Сначала осторожно, словно вспоминая, как это бывает. Потом все настойчивей. Пока не ощутила, как сладостное острое и совершенно особое возбуждение захватывает ее. Они проскользнули в открытую Глебом дверь, и Светка потащила Лилю в хорошо знакомую им обеим спальню. Лиля не сопротивлялась. Она стала мягкой и податливой, как разомлевшая от хозяйских ласк пушистая кошка. Светка не переставала целовать. Мягкие женские губы были подобны розовым лепесткам. Их касание казалось таким нежным и обволакивающим, по сравнению с мужскими поцелуями, что хотелось забраться в них полностью и раствориться до конца. Они стали раздевать друг друга. Медленно и осторожно, хотя обе уже дрожали от возбуждения. Глеб наблюдал за ними, прислонившись к косяку. Впервые в жизни он видел, как женщины целуются и раздевают друг друга. Он смотрел, как они стаскивают с себя все вещи — одну за другой.

Глеб не понял, он просто почувствовал, что терпеть дальше выше его сил. За одну секунду он сбросил с себя рубашку, брюки и набросился на своих разгоряченных взаимными ласками любовниц.

Глава VI

Когда Глеб проснулся, солнце уже светило вовсю. Он осторожно выпутался из Лилиных и Светиных объятий и, бросив на них полный нежности взгляд, отправился на кухню. Чувствовал он себя странно — с одной стороны, смертельно уставшим, с другой — счастливым и абсолютно удовлетворенным. Последнее, кажется, преобладало. Он открыл холодильник. Налил себе соку. Выпил. Достал чашки, поднос и включил кофеварку. Машинка зажужжала и наполнила чашки одну за другой ароматной черной жидкостью. Глеб поставил чашки на поднос, достал сливки из холодильника и пошел будить своих нимф. Они лежали под шелковым покрывалом, тесно прижавшись во сне друг к другу. Обе были прекрасны, обеих окутал безмятежный счастливый сон. «И обе они мне подруги, и обе упруги», — Глеб усмехнулся внезапно возникшей в голове фразе. Единственное, чего он так до конца и не понял в этой песне, — не трансформировалось ли там местами «упруги» в слово «супруги». Он немного подумал, потом решил, что в следующий раз надо будет послушать повнимательней. Да и черт с ней, с песней. У него-то как раз и то, и другое — все есть.