Очаровательная Джоанна не ожидала встретиться вновь со своим принцем...
В метельный зимний вечер судьба сталкивает знаменитого актера Шона...
– Иннушка! – раздался рядом знакомый голос.
Она попыталась сфокусировать взгляд, но ничего не получалось – ее безудержно клонило в сон. Пришлось снова закрыть глаза.
– Иннушка, все позади! – всхлипнул Павел. – Выходим мы тебя, и не таких выхаживали! Всего-то вторая степень обморожения, даже следов не останется.
– Где я? – простонала она, не понимая, о чем говорит Павел.
– В больнице.
– Саша…
– Не беспокойся, я Сашеньке позвонил! – торопливо произнес Конунг с непривычной дрожью в голосе. – Твои родители с ней, все в порядке. Я сказал, ты отдыхаешь в Симеизе и скоро вернешься. Телефон потеряла, вот и не можешь сама звонить.
– Поговорить, – едва прошелестела она.
– Что? – Павел не понял.
Инна собрала все силы и после паузы с трудом произнесла:
– С Сашей…
– Не надо, Иннушка, – Павел чуть не плакал, – напугаешь девочку. Ты же едва хрипишь, миленькая моя! Спи! Поспишь, сил наберешься, и позвоним!
Когда Инна во второй раз открыла глаза, то уже смогла разглядеть больничные стены, унылую палату и Павла, прикорнувшего на стуле рядом с ее кроватью. Она всмотрелась в его лицо: глубокие морщины на лбу, мешки под глазами, обвисшие щеки. Наверное, в его ранней старости виновата она.
– Конунг, – тихо позвала Инна.
Он встрепенулся и тут же открыл глаза, словно и не думал спать.
– Иннушка! – обрадовался он ее ясному голосу. – Как себя чувствуешь?
– Хорошо…
– И задала ты нам работы! – он улыбнулся. – Спасибо архимандриту, помог с МЧС: вертолеты тебя полночи искали!
– Как же нашли?
– Красную куртку заметили, – Павел улыбнулся.
– Дурак любит красное, – пробормотала Инна и отвернулась.
– Не говори глупостей, Иннушка, – засуетился Павел, – ты тут при чем? Это все Надька подстроила!
– Не понимаю…
– Продавщица из Симеиза, ты с ее телефона звонила. Помнишь? – Инна кивнула, а Павел торопливо продолжил: – Роман у нее с одним… уголовником. Все пытается человека из него сделать. То грузчиком пристроит, то придумает частный извоз. Она и отправила его, чтобы тебя подвез. Думала, он за дорогу до Симферополя возьмет и спасибо скажет. А вышло вон что!
– Павел, – Инну не волновала эта история: она знала, почему и ради чего с ней случилось несчастье, – когда я увижу Сашеньку?
– Скоро, – лицо батюшки стало серьезным, – как только врачи разрешат, а то и раньше. Не бойся, я поеду с тобой.
Глава 10
Инна смотрела в иллюминатор самолета и сходила с ума от волнения. Сумасшедшие! И Сашка, и Павел! Уж он-то взрослый человек, должен был понимать, что в Москву нужно лететь немедленно, в тот же день, как ее нашли. А не валяться целых три дня в «Скорой помощи» в Симферополе. Вскрыли бы и обработали чертовы пузыри в столичной больнице! Что врачи в Москве, не знают, как ставить капельницы и накладывать повязки с левомиколем?!
Это нужно было додуматься – рассказать о том, что произошло с Сашенькой, только сейчас! А ведь она постоянно общалась с Павлом. Он только на Рождество уезжал в Ялту. По нескольку раз в день разговаривала по телефону с Сашей. Она делала вид, что ничего не происходит. Но ее, оказывается, каждый день таскают по допросам и настаивают на какой-то там экспертизе. Хорошо, Люба подключилась и смогла благодаря связям Олежки затормозить этот процесс. Дескать, нужно дождаться возвращения матери девочки – без нее никого к ребенку не подпустят.
Боже! Ни в каком страшном сне Инна не могла себе такого представить! А что, если Павел не знает всей правды? Что, если Сашенька выгораживает Игоря? Инна вздрогнула: перед глазами пронеслась чудовищная картина. Нет! Она должна и обязана верить дочери!
Самолет, наконец, приземлился. Ополоумевшая Инна вскочила с места едва ли не сразу после того, как шасси коснулись земли. Павлу пришлось силой усаживать ее в кресло и пристегивать ремнем, пока нарушительница не ударилась головой о багажную полку при очередном толчке. Как только открыли дверь, Инна, не дожидаясь Павла, пулей выскочила вон. И, проклиная бесконечно длинные коридоры, понеслась к выходу.
– Мамочка! – закричала Сашка на весь аэропорт и бросилась к Инне, не обращая внимания на ленточные ограждения.
Повисла у мамы на шее, прижала ее к себе с такой силой, что дыхание остановилось. У Инны только теперь отлегло от сердца: с Сашенькой, слава богу, все хорошо!
– Сашенька, родная, – повторяла Инна сквозь слезы, – прости меня, доченька!