Рецепт счастья от доктора Тины

– Мне больше ничего и не надо! – сказал Ашот, когда они впервые с главным врачом зашли в эту квартиру. Дорожка ко входу в дом была аккуратно разметена, у подъезда красовалась огромная, но уже начавшая подтаивать на солнце снежная баба с ведром на голове. У крыльца стояли большие деревянные сани, в которых могло бы поместиться человек пять детворы, а к заборчику, который выступал из сугроба всего на каких-нибудь полметра, были прислонены четыре пары лыж всех размеров.

– Твои соседи! – кивком показал Валерий Николаевич на лыжи. – Сейчас на работе, вечером познакомишься. Муж, жена – оба врачи, двое детей. Хорошая семья. Я тебе говорил про них, они из Красногорска. – Главный врач повернул ключ в замке, впуская Ашота в предназначенную для него квартиру. И как только Ашот увидел это небольшое, но залитое солнцем пространство, янтарный деревянный пол и лес за окном, он не выдержал и обнял своего спасителя.

– Я готов у вас работать бесплатно, – сказал он, и оба его глаза, уже без повязок, увлажнились.

– Это вначале все так говорят, а потом прибавки требуют, – засмеялся главный врач. – Поработаешь у нас пару месяцев, а потом в Москву, на специализацию. Я тебе путевку уже заказал. Как придет путевка, так и поедешь. – И вот сейчас, когда Ашот, уже оставшись в своем новом доме один, подошел к окну и увидел весь этот насыщенный воздухом простор, лес и след реактивного самолета высоко в небе, он затянул во весь голос армянскую мелодию.

Больничная «Газель» лихо подкатила к его подъезду. Из нее выпрыгнули шофер и главный врач. Оба они были в одинаковых толстых свитерах, куртках и огромных шапках из рыжего меха. Он выскочил на лестницу.

– Давай, заноси! – командовал шоферу главный врач и сам достал из «Газели» какую-то коробку и понес наверх. На шум из соседней квартиры вышла соседка – хорошенькая, невысокая, черноволосая, с застенчивой и милой улыбкой. Поздоровалась и опять исчезла в своей квартире – не закрывая дверь. Через минуту появилась с небольшим свертком.

– Это вам на новоселье. Шторы в кухню на окна. У меня были про запас.

Ашот стал отказываться.

– Пользуйся, дорогой! У нас тут одна семья, – сказал главный врач и прищурился на соседку: – А отчего не на работе?

– Дети приболели… – Она смутилась. – Но я договорилась с заведующей, потом отдежурю. Вообще-то они здесь гораздо реже болеют, совсем не так, как в Москве.

– Ну, ладно.

В дверях показались две детские мордочки. Девочка лет шести, на ней был повязан беленький платок, а мальчик, еще меньше, стоял в теплом свитере, но в трусах, без штанов.

– Ну-ка, в постель! – отправила их обоих мать.

– Нам тоже хочется посмотреть, – сказала девочка.

Их мать передала Ашоту еще одну коробку: – Мы много посуды лишней взяли, так вы посмотрите, если у вас чего нет, пользуйтесь!

Девочка на мгновение тоже исчезла в квартире и быстро вынырнула из-за материнской спины с небольшим цветочным горшком. В земле сидел крошечный отросток.

– Это дерево счастья, – важно сказала она и протянула горшок Ашоту. – Нам вчера в детском саду всем по кусочку отрезали и велели посадить.

– Я не могу твое счастье забрать, – улыбнулся Ашот.

– Да у меня еще есть. Я свое счастье на несколько кусочков разрезала. Маме, папе, Ваське, – она кивнула в сторону брата, – и себе оставила. Вы берите, я себе еще завтра в детском саду счастья попрошу.

У Ашота страшно засвербило в носу.

– Спасибо вам всем, – он склонил голову и скрылся в своей квартире.

– Честное слово, он плакал! Только ты никому не говори! – делилась с братом уже из постели маленькая соседка. – Я сама видела!

– Когда я вырасту, я никогда реветь не буду, – ответил он и снова стал возиться со своими пластмассовыми роботами.

34

В отделении патанатомии Владик Дорн перекладывал стекла с планшетки на предметный столик микроскопа, быстро рассматривал их и бойко печатал описание.

– Сколько ты сегодня уже посмотрел? – Михаил Борисович подошел к нему с новой планшеткой.

– Сейчас скажу, – Владик поднял и пересчитал планшетки.

– Порядочно будет, – удовлетворенно хмыкнул Ризкин. – Вот еще глянь – интересный случай. Отравление на производстве, а привезли к нам в больницу с «острым животом».

– А чем отравление?

– Не знаю, – пожал плечами Ризкин. – В слизистой желудка почти сплошь кровоизлияния. Надо опять судебным медикам передавать.