Джентльменов нет - и привет Джону Фаулзу!

– Браво, Фанни! Я навек твоя поклонница! – сказала Лиза и выключила приемник. Ей не хотелось дальше слушать передачу, она боялась потерять полученный эффект. Ей оказалось достаточно того, что она получила от Фанни.

Температура у Саши оказалась не очень высокой, но Лиза почувствовала, что работать не сможет. Она решила лечь спать. Забравшись к сыну под одеяло, она подумала, засыпая: «Непокорность! Как это здорово!»

И в свете этого единственного, но так вовремя произнесенного слова ей показались мелочью и разговоры матери, и собственные разводы.

– Я буду делать только то, что хочу, к чему лежит мое сердце! – прошептала Лиза в подушку и, с облегчением вздохнув, крепко заснула.

7

...Одна из трудностей, с которыми столкнулось мое поколение – поколение, подраставшее в пору женской эмансипации, – состояла в следующем: женщина перестала быть хозяйкой и матерью и попыталась принимать участие в деятельности мужчин, не имея к этому никаких данных; она требовала той же заботы о себе, какой привыкла пользоваться, пока соглашалась считать себя ниже мужчины, а вместе с тем настаивала на своем праве заниматься мужскими делами, в которых понимала ровно столько, чтобы мешаться у всех на дороге. Она уже не была хозяйкой и еще не научилась быть славным малым.

А в наши дни ничто так не радует глаз стареющего джентльмена, как дельная и уверенная молодая девушка, которая может управлять конторой и отлично играет в теннис, в меру интересуется общественными делами, умеет ценить искусство и, крепко стоя на собственных ногах, смотрит на жизнь спокойно, проницательно и терпимо.

Уильям Сомерсет Моэм. Подводя итоги

– Представьте, уже десять вечера. Пожалуй, пора собираться домой. – Нина откинулась на спинку своего крутящегося стула и потерла уставшие от компьютера глаза.

– Сейчас закончу последнюю таблицу... – Юре выделили рабочее место за соседним компьютером, и он сидел к Нине боком.

– Кто бы мог подумать? – Он распечатал результаты своих вычислений и показал Нине. – Вырисовывается необычная зависимость... Если рассмотреть это дело вот с такой позиции... – В его голосе слышался явный интерес.

– Можно проверить это завтра, – сказала Нина. – Сейчас уже поздно. Вы разве не торопитесь домой?

– Да собственно, нет. А должен торопиться? Как у вас тут принято в вашем коллективе? – спросил Юра.

Нина промолчала. Нет – значит нет. Неудобно спрашивать, почему он не торопится. Она ждала Юру в течение всего дня. Уже с утра вздрагивала всякий раз, когда открывалась дверь в их комнату, пока не вспомнила, как Юрий сказал, что будет приходить работать вечерами после занятий в институте. Они заканчиваются в пять часов. Час на дорогу, итого... Нина посмотрела на часы. В лучшем случае он придет только вечером.

Женщина, приносившая им в офис домашние обеды, приготовила по ее просьбе рыбу.

– Филе морского языка с картофельным пюре по оригинальному французскому рецепту, – с гордостью объявила она Нине.

– Прекрасно! – Нина заплатила за филе, но аппетита у нее не было. «Возьму домой, разогрею в микроволновке», – решила она и засунула пакет в холодильник.

Через час она все-таки решила выпить кофе. Но и кофе показался ей в этот день невкусным.

«Меньше надо пить!» – нравоучительно сказала себе Нина и попыталась углубиться в работу. С горем пополам через некоторое время ей это удалось; она втянулась в вычисления, и привычные столбики цифр незаметно успокоили ее нервы. Когда за окнами потемнело, молодая сотрудница, что сидела недалеко от нее, стала собираться домой (она никогда не оставалась на работе дольше пяти часов – ей надо было бежать за ребенком в детский садик). Нина подумала: «Он не придет!» И на какой-то миг все в комнате потемнело от этой мысли, но она усилием воли выгнала ее и сердитым голосом пробубнила себе под нос:

– Меньше народу – больше кислороду!

И как раз в этот момент раздался стук в дверь.

– Кого это еще черти несут? – сказала сотрудница, собравшаяся уходить (она испугалась, что кто-нибудь задержит ее здесь, и тогда будет ругаться воспитательница детского сада), но вдруг осеклась, даже приоткрыв рот от удивления. Сначала в проеме двери показался сложенный мокрый зонт. Потом просунулся старый кожаный портфель, а уж за всем этим богатством появился его владелец. Юра вошел в комнату боком, несмотря на то что дверь открывалась полностью и широко.