Вкус неба

— Вот, — Даша протянула Марине ваучер и новую маршрут-квитанцию, — вы можете ехать в отель. А завтра полетите к дедушке с бабушкой.

— Спасибо, — Раздрогина взяла документы. Руки, украшенные дорогими изящными кольцами, у нее дрожали, — вы не представляете, что вы для нас сделали!

— Ничего особенного, — Даша смущенно улыбнулась, — вы же наши клиенты. И это моя работа.

— Это больше, — слезы навернулись у женщины на глаза, — гораздо больше, чем просто работа. Не знаю, как я смогу вас отблагодарить!

— Послушайте, — Даше от ее слов стало совсем неловко, — забудьте об этом, и все! У вас маленькая дочка. Считайте, что авиакомпания помогла вам ради нее.

Марина благодарно улыбнулась в ответ.

Они попрощались на улице. Даша проводила маму с дочкой до служебной машины отеля. Марина никак не могла успокоиться, суетилась и все порывалась обнять Дарью. Зато Тата вела себя, как подобает маленькой леди.

— Я к тебе еще плиду, — сообщила она, — будем лыбок смотлеть.

— С удовольствием, — улыбнулась Даша и, мягко высвободившись из объятий женщины, захлопнула тяжелую дверь микроавтобуса.

Марина с Татой уехали, Даша вздохнула с облегчением и посмотрела на небо. Было похоже на то, что снова польет дождь. А впрочем, какая разница — до утра она в аэропорту. До того, как закончится смена, погода еще тысячу раз переменится: что-то в последнее время Москва не отличается постоянством.

Дарья привычно летела по аэровокзалу, лавируя между пассажирами. С того самого момента, как она устроилась в авиакомпанию, скорость вошла у нее в привычку. Рабочее время было расписано по минутам.

Первые дни Дарья катастрофически боялась своей работы. Опыта не было, регистрировала она медленно, и время от времени ей казалось, что сейчас кто-нибудь из пассажиров подойдет к ней и выскажет все! Но то ли ей невероятно везло и люди попадались доброжелательные, то ли значок «помогите, я — стажер» на груди оказывал волшебное действие, но пассажиры даже и не думали возмущаться. Подходили к ней с улыбкой, один за другим, некоторые даже поздравляли с новой работой. А один пожилой дядечка — Даша прекрасно запомнила его — сказал, что уже скоро двадцать лет, как он летает только этой компанией. «Вам крупно повезло, — подмигнул он, — моя авиакомпания — самая лучшая!» Даша тогда даже испугалась: подумала, что перед ней хозяин, но потом поняла — просто человек так привык, сроднился с компанией, что, не задумываясь, называет ее своей.

А потом пришел опыт, место стажерского значка занял бейдж с ее именем-фамилией, и смены стали пролетать одна за другой, словно мгновения. Даша так освоилась за стойкой регистрации, что чувствовала себя здесь как дома, а каждого подошедшего пассажира считала своим гостем. Вместе со скоростью работы стали появляться свободные минуты, в которые Даша мечтала о том дне, когда ее наконец примут в бортпроводницы. Она наблюдала за летными экипажами авиакомпании, которые то и дело проходили мимо нее. Пилоты, стюардессы. Они вызывали в Дарье такую острую зависть, что временами было сложно совладать с собой. Хотелось выскочить из-за стойки регистрации, подбежать к ним и объяснить, как сильно она хочет летать, какая прекрасная из нее получится бортпроводница — только нужно чуть-чуть помочь, подсказать руководству! Конечно, ничего подобного она так и не сделала, но каждое появление нового экипажа отзывалось в ее сердце трепетом, который можно было сравнить разве что с безудержной первой любовью.

Глава 2

Михаил Вячеславович пересек аэропорт и, все еще думая о Даше и оставшихся на ее попечение пассажирках, подошел к служебным лифтам. Какая эта Дашенька Морозова милая и приятная — кажется, она даже сама не догадывается, насколько сильны в ней обаяние и способность нравиться людям. Надо будет, если еще раз встретиться доведется, сделать доброе дело — раскрыть девочке глаза. А то что-то чересчур много в ней стеснительности и неуверенности в собственных силах.

Лифт подъехал, из него вышли две смеющиеся пограничницы в неприлично укороченных форменных юбках. Увидев бравого пилота, девушки раскрыли рты и восхищенно замолчали. Михаил Вячеславович усмехнулся — значит, не растерял еще своей фирменной выправки, девицы до сих пор от одного его вида млеют. Он автоматически бросил быстрый взгляд на женские ножки и вошел в лифт. Нет, у его Людмилы ноги точно стройнее: словно выточены искусным художником из белой слоновой кости. А ведь ей как-никак тридцать шесть, хоть никто и не даст. Мысли о жене отразились на его лице мягкой улыбкой. Людмила у него — просто сокровище: красивая, умная, хозяйка прекрасная. Недаром народная мудрость гласит: хочешь семейного счастья — женись на бортпроводнице. Мало нынче профессий, которые учат заботиться о людях и быть человечнее. А у стюардессы работа такая — старается во всем пассажиру угодить. Да и отбор на эту должность — особенно в первый класс, где работала Людмила, — строгий: только самых достойных пускают в небо. Девушка и умом должна обладать, и красотой, и спокойствием, и чувством юмора. Здоровье, опять же, крепкое нужно. Чем не идеальная жена! Фадеев в который раз мысленно воздал хвалу богу за то, что встретил Людмилу. Шестнадцать лет как они познакомились, а до сих пор от одного ее имени сердце быстрее стучит. Видимо, судьба намеренно так долго готовила его к этой встрече — провела через огонь, воду и медные трубы. Чтобы научился не разбрасываться, умел по достоинству оценить такую женщину.