Вкус неба

— И вот еще что, — Князев снова зевнул, — я не всесильный. Пока есть подозрение, что бомба заложена, мое ведомство этим делом занимается. Но как только выяснится, что взрывного устройства не было и в помине, статья «терроризм» отпадет.

— Не понял.

— По «хулиганству» ребята пойдут, непонятливый ты наш! — хмыкнул Николай. — А это уже Министерство внутренних дел, а не Федеральная служба безопасности. Усек?

— Вполне, — Михаил Вячеславович в бессильной злобе сжал кулаки, — полный самолет народу чуть не угробили, а это, оказывается, просто кто-то нахулиганил!

— Фадеев, уймись, — Николай помолчал, — помоги лучше. Рабочие версии нужны. Кому это было нужно, зачем? Враги, конкуренты, обиженные.

— Понял.

— Воронов был на рейсе, — подумал Князев вслух, — может, его хотели остановить. Например, кое-кому из ближнего зарубежья его встреча в Бангкоке была не на руку. Только как информация просочилась? Ладно, эту тему мы проработаем…

— А оппозицию в Таиланде не они, случаем, подняли? — хмуро пошутил Фадеев.

— Пес их знает, — Князев не уловил юмора, — не хотел бы я с этим связываться, Миша. Туда, где политика, соваться не стоит. Радуйтесь, что живы, и все.

— Князев, — Фадеев почувствовал, как праведный гнев поднимается к самому горлу, — для меня это дело чести!

— Да ради бога, — обидно рассмеялся Николай, — если очень хочешь перед начальством прогнуться, найдем мы тебе козла отпущения. Забыл, как в армии? Если виноватых нет, мы их назначим!

Фадеев сквозь внезапный жар в ушах услышал, как хрустнул в сжатой руке мобильный телефон. Счастье Князева, что его не было рядом.

— Не смей, — губы его дрожали.

— Да ладно-ладно, — Николай примирительно зачастил, — не хочешь, не надо. Но ты, Миша, как был с советских времен честным идиотом, так им и остался. Все. Перезвоню.

Телефон торопливо разразился каскадом гудков, а Фадеев, с презрением отбросив его в соседнее кресло, закрыл руками лицо. На него вдруг накатила волна беспомощности. Пока он там, в небе, живет по своим законам, здесь, на земле, все вывернулось до уродливой неузнаваемости. Ни правда, ни честь больше не имеют значения. А он, старый дурак, все еще требует от людей души, уважения! Отзывчивости хочет! Да спасибо надо сказать, что не все, как этот Князев, потеряли совесть.

Усилием воли он заставил себя подняться. Сам он разберется, чего бы это ни стоило. Вместе с Серегой — замом по безопасности — все версии отработают, даже если Москву целиком придется поставить на уши. Не учи пилота летать! Михаил Вячеславович оглядел на прощание приборную панель, дотронулся до штурвала и, тяжко вздохнув, вышел из кабины.

— Пожалуйста, — обратился он к служителям порядка, уже прорвавшим оборону Антонова и Михалыча, — воздушное судно в вашем распоряжении.

Пилоты спускались по трапу в самом дурном настроении. Под самолетом люди в погонах досматривали бортпроводниц, на лицах которых сквозь профессионально наложенный макияж проступала неестественная бледность. Фадеев подошел к Людмиле, обнял ее и прижал к себе. Только теперь ему стало легче. Нет, он сдаваться не собирается. Ради собственных детей, ради коллег, за которых отвечает, надо бороться.

— Ребята, — командир нехотя отпустил жену, — надо посоветоваться. Когда вылетит рейс, пока неизвестно: аэропорт Бангкока закрыли. В Таиланде беспорядки. Мы с вами, конечно, можем разъехаться по домам — милиция нас больше не задерживает.

— Друзья-товарищи, — Борис Михайлович, как обычно, прочитал мысли командира, — думаю, пока нам лучше оставаться поблизости. Дальше посмотрим.

— Правильно, — кивнул Евгений, — предлагаю поехать вместе с пассажирами в гостиницу, спокойно отдохнуть, а когда ситуация разрешится — снова в рейс.

— Не мешало бы, — подал голос Антонов, — еще выяснить, кто и зачем нас подставил! Нашей милиции пока ускорение не придашь…

— Согласен, — хмуро кивнул Михаил Вячеславович, — рейс наш, пассажиры наши, нужно довести дело до ума. Экипаж — в отель, я — в аэропорт. После отдыха за штурвал сядет пилот-инструктор.

— А этот вопрос мы еще обсудим, — неожиданно не согласился Михалыч.

Фадеев в недоумении пожал плечами, а Антонов бросил на Бориса Михайловича полный надежды взгляд.

— Ладно, экипаж пассажирской кабины едет в отель, — распорядился Фадеев, — пилоты чуть позже присоединятся.