Вкус неба

— Господа, — по громкой связи в салоне, перекрывая шум толпы, вдруг раздался хорошо поставленный голос, — летать на самолете не опаснее, чем, к примеру, ездить на автомобиле! Вы же не отказываетесь каждое утро садиться в машину только из-за страха и предрассудков. Неужели мы все поменяем планы, отменим дела или отдых из-за глупого телефонного хулиганства?!

Люди удивленно замолчали, застыв на своих местах, а Даша увидела Кирилла. Он стоял в начале салона — высокий, красивый, уверенный в собственной власти над публикой — и прижимал к губам микрофон.

— Господа, — продолжал он, сконцентрировав на себе взгляды и внимание зрителей, — я семь лет летаю этой авиакомпанией и не имел случая о своем выборе пожалеть! Пилоты — профессионалы высшего класса! Разве вы не почувствовали, какой мягкой была посадка? Фантастика!

— Это же Василий Панов, — пронеслось в толпе.

— Кирилл Николаев, — ответило эхо пассажиров.

— Тем, кто с нами летит, — глаза Кирилла хитро заблестели, — я обещаю незабываемый концерт! Только один раз и только на борту нашего самолета! Для тех, кто летит в Таиланд!!!

Движение к выходам окончательно прекратилось, и многие люди уже развернулись и направились к своим местам.

— Вас ждет лучший полет в вашей жизни, — кураж актера усиливался при виде пассажиров, которые прислушались к его словами, — экипаж воздушного судна и Кирилл Николаев к вашим услугам!

Даша заметила, что на лицах многих людей появились улыбки. А Самир, глаза которого загорелись, торопливо развернулся от дверей самолета и пошел прямиком к актеру.

— А ты в кыно нэ снымался, джыгыт? — вопрошал он под смешки публики, все еще смотревшей на Николаева.

— Снимался, — невозмутимо кивнул Кирилл и, чтобы избавить человека от лишнего напряжения мозга, еще раз представился: — Я актер. Кирилл Николаев.

— А я Самир, — радостно ответил тот.

— Знаю!

— Как?! Я ж нэ снымался нигдэ, — изумленно вымолвил он.

Публика, наблюдавшая за представлением, уже начала покатываться со смеха.

— Зато шашлык, судя по запаху, готовите первоклассный, — улыбнулся Кирилл.

— А-а-а, — Самир, польщенный комплиментом, пошел ва-банк, — а в реклама мой кафе сныматься будишь?

— Подумаю, пока летим, — обезоруженный такой наглостью, кивнул Николаев.

— Тагда я в Таиланд из самалет выхожу и тэбэ жду. Дагаварились?

Кирилл снова кивнул.

— Ты только ручную кладь не забудь! — поддел Самира кто-то из пассажиров.

— Пять килограмов! — крикнул другой.

Разносящиеся по самолету отдельные смешки переросли в дружный хохот. Дарья смотрела на своих пассажиров и радовалась: было видно, как из людей вместе со смехом выходит страх. Паника в самолете прекратилась благодаря Кириллу. Не зря он учился актерскому мастерству — так профессионально управлять эмоциями и мыслями людей способен только настоящий талант.

Понимая, что все взгляды в салоне пока еще направлены на него, он широко улыбался, демонстрируя спокойствие и радость от предстоящего путешествия. Даша подумала о том, что в людях искусства, несмотря на все их недостатки, кроется великая сила. Особая страсть, способная привлечь публику и повести ее за собой. И не всегда эта сила оказывается разрушительной. Может она, как только что выяснилось, послужить и добру.

Дождавшись, когда все пассажиры рассядутся по местам, Даша взглянула на свой посадочный талон. Девятнадцатый ряд. Она стала пробираться к креслу, села и начала смотреть в иллюминатор с детским восторгом.

Николаева она не увидела — ощутила рядом с собой. Не говоря ни слова, он подошел и сел в соседнее кресло.

— Простите, — пробормотал он, — мое место здесь. Вы не будете возражать?

Даша взглянула на Кирилла: неожиданный переход на «вы» ее удивил. Она заметила, что щеки актера едва уловимо покраснели — румянец наверняка настоящий, не мог же он вызвать его по требованию, только чтобы изобразить столь непопулярное в актерской среде смущение.

— Если действительно ваше, — Дарье показалось, что они поменялись ролями: сейчас Кирилл боится ее, а она уверена в себе, — не возражаю.

— Вот, — Николаев протянул ей корешок своего посадочного, — посмотрите.

Даша кивнула и снова отвернулась к иллюминатору: не хотела, чтобы он заметил улыбку на ее губах. Морозова ощущала на себе пристальный взгляд Кирилла и не могла понять, что с ней происходит — вместо того, чтобы чувствовать стеснение или переживать за свою блеклую внешность, она наслаждалась вниманием мужчины. Еще и повернула голову так, чтобы ее профиль и собранные в небрежную прическу длинные волосы смотрелись романтично.