– Спасибо, – ровным тоном отказался он, – не увлекаюсь.
– Ну, гляди. А то, может, помочь чем? Хочешь, разгоню всех – зарядку свою поделаешь?
Каждое утро, невзирая на заключение и толпу в камере, Акела неуклонно начинал с дыхательных упражнений и боевых стоек, заменяя себе веера каким-то журналом, и никто из сокамерников ни разу не рискнул отпустить шутку или как-то прокомментировать это. Да и «смотрящий» не позволил бы – он хорошо знал и самого Акелу, и его тестя, Фиму Клеща. Кроме того, спокойный самурай своим видом отбивал у любого охоту к бузе или простому скандалу, а довольно возрастному уже «смотрящему» это оказалось только на руку – не приходилось самому вмешиваться во вспыхивавшие иной раз разборки. Акеле достаточно было просто встать с нар, чтобы у скандалистов пропало желание выяснять что-то дальше.
– Ты не мог бы достать мне мобильный хоть на три минуты? – вдруг резко сел на нарах Акела, и «смотрящий» мгновенно кивнул:
– Счас спроворим. Эй, Ржавый!
К ним тут же подскочил верткий рыжеволосый парень в спортивных брюках с широкими «генеральскими» лампасами. Худое тело его покрывала синяя тюремная татуировка, из которой следовало, что парень судим уже в третий раз, хоть и относительно молод.
– Че, Киря?
– Метнись к вертухаю, там сегодня Петюня Боров дежурит, дай ему пятихатку, пусть мобилу сюда закинет – Акеле перетереть с кем-то надо.
– Щас все будет.
Он шустро, как хорек, просочился между сокамерниками к двери, постучал три раза и, когда в откинувшуюся створку окошка заглянул мордатый молодой парень, что-то зашептал ему и сунул в окошко сжатую в кулак руку. Буквально через секунду в то же окошко протиснулся огромный кулак с зажатым в нем небольшим мобильником:
– Три минуты.
Ржавый быстро пересек камеру и поднес телефон на раскрытой ладони Акеле:
– Наше вам с уважением!
Акела молча кивнул, взял мобильный и отошел к окну. Сердце его внезапно забилось чаще, а дышать стало так трудно, словно на грудь упало что-то тяжелое, неповоротливое. Он набрал знакомые цифры номера и, затаив дыхание, стал считать гудки. Аля ответила на третьем.
– Алло! – голос звучал сухо и отрывисто, и Акела сообразил, что номер телефона ей незнаком.
– Аленька, с днем рождения, малышка.
– Саша, Сашенька, это ты! – почти закричала на том конце Аля. – Родной мой, как ты? У тебя все в порядке?
– Да, все нормально. Малышка, мне так тебя не хватает, – вдруг признался он, чувствуя, как от этих слов перехватывает горло.
– Родной, держись, я все сделаю! Слышишь – я докажу, что ты невиновен, докажу!
– Аля, Аля, подожди! У меня совсем мало времени. Скажи – как Соня?
– Соня в порядке, она со мной, здесь, у папы. Приехал Бесо, они втроем постоянно время проводят – два старых и малая. Саша… я всегда с тобой, помни, ладно? Я никогда тебя не оставлю.
– Малыш… – но тут из распахнувшегося окна раздалось:
– Мобилу на место! – и Акела даже не успел попрощаться, просто отключил телефон, предварительно стерев номер из исходящих вызовов.
Но ему стало заметно легче – разговор с женой, ее голос, то, что у дочери все в порядке, словно придали ему новых сил. У него было за что цепляться в жизни – не то что у некоторых…
Михаил
– Ты совсем спятил! Куда ты смеешь уходить в праздники? Какая еще работа?! – голос Анжелы срывался на визг, больно резал слух.
– Ангел, но ведь это важно…
– Кому?! Тебе?!
– И тебе, я надеюсь, тоже… – стараясь быть мягким, проговорил Михаил, взяв ее за руку.
Анжела вырвалась и отскочила к окну.
– Я вынуждена сидеть дома одна! Если хочешь знать, так я не стану больше делать этого! Мне надоело! Ты ни на что не годен! Ни на что!
Михаил почувствовал, что начинает терять терпение. Еще немного, еще пара каких-то обидных слов – и он не выдержит. Неужели она не видит этого, не понимает? Вот Ольга – та чувствовала момент, когда Михаилу переставал нравиться разговор, и мгновенно меняла тему. А Анжела, словно нарочно, заводила его еще сильнее, обвиняя во всех грехах.
– Я живу с тобой из жалости! Ты никому больше не нужен – посмотри на себя! И в постели ты ничтожен, понятно?! Я устала врать и притворяться, устала, устала! – Она топала ногами в красных домашних тапочках, и ее рассыпавшиеся по плечам медно-рыжие волосы метались по сторонам, как пламя.
– Ангел, умоляю – остановись… – пролепетал шокированный Михаил, даже не вполне еще осознавая то, что услышал. – Ведь у нас все хорошо, зачем ты…