Пакт

– Ну вот так, – мама выпрямила и плотно сжала два пальца на руке, – синдактилия, очень редкая врожденная патология.

– Кто же это оказался? – спросил Вася.

Мама пожала плечами.

– Не знаю. Он сидел за ширмой, только нога торчала. Рядом, на журнальном столике, лампа, очень яркая, так повернута, что освещает ногу, а все остальное тонет в темноте. Из темноты кто-то сказал: «Товарищ доктор, осмотрите ногу». Я присела на корточки, вижу, на большом пальце у ногтя огромный нарыв.

– Голос был какой? – спросил папа.

– Довольно низкий, спокойный. Нет-нет, без грузинского акцента. Это не сам больной говорил, кто-то другой, рядом с ним. А он молчал. Лица его я так и не увидела, голоса не услышала. В общем, пришлось мне вскрывать этот нарыв. Возилась долго, очень много гноя вышло. Когда закончила, меня вывели в кафельный коридор, продержали еще около часа. Потом снова завязали глаза, усадили в машину. Даже не спрашивали, куда везти, знали домашний адрес. Повязку сняли где-то на Арбате.

– Чья же это была нога? – спросил Вася.

– Понятия не имею, – мама поднялась, поправила юбку. – Все, я приму душ и посплю.

Вечером Вася валялся на кровати, читал Фенимора Купера. В комнате родителей было тихо. Маша подошла к брату, чмокнула его в щеку. Он сердито дернул головой, чиркнул пальцами по щеке, смахивая поцелуй.

– Все еще дуешься? – спросила Маша.

– Отстань!

– Ну и пожалуйста, – она пожала плечами, вернулась к станку.

Минут через десять он прошептал:

– Машка!

Она сделала вид, что не услышала. Он позвал еще раз.

– Отстань! – она выгнулась дугой назад. – Ты же не желаешь со мной разговаривать!

Брат поднялся с кровати, подошел к ней, встал рядом.

– Хочешь, скажу, почему я нервный?

Маша выпрямилась, повернулась к нему, взяла за плечи, увидела, что глаза у него мокрые, губы кривятся и дрожат.

– Машка, я боюсь, – он пробормотал это очень быстро, на одном дыхании, и громко шмыгнул носом.

– Что за глупости? Мама вернулась, ничего страшного не случилось, наоборот, она помогла кому-то очень важному, ее станут ценить и уважать еще больше.

– Все равно боюсь, мама видела сросшиеся пальцы, – прошептал Вася.

– Ну-ну, не выдумывай, уж в этом нет совершенно ничего страшного. Мама врач, она много видит разных болезней, и чем же какие-то пальцы на чьей-то волосатой ноге так тебя напугали?

– Не знаю, сам не понимаю… страшно… – он смотрел на нее снизу вверх мокрыми глазами, шмыгал носом, кривил губы, ждал ответа.

Она обняла его и прошептала на ухо:

• – Подлый страх все время врет,
• лезет в уши, лезет в рот,
• чтобы нам не нюхать вонь,
• мы его прогоним вон.
• Убирайся восвояси,
• страх, от маленького Васи.

Глава семнадцатая

На завтраке у матушки баронессы Габи сидела понурившись, не притронулась к еде.

– Что с тобой, детка? – спросила матушка.

– Все в порядке, фрау фон Блефф.

– Почему такой официальный тон? Мы же договорились, ты должна обращаться ко мне «Гертруда», – обиженно напомнила матушка.

– Все в порядке, Гертруда.

Горничная-гестаповка была уволена, шатавшийся зуб Путци спасен личным стоматологом баронессы. Франс заверил Габи, что мама признала свою ошибку и такое больше никогда не повторится.

Габи явилась на завтрак с чистым, ненакрашенным лицом, гладко зачесанными, стянутыми в узел волосами. Без пудры, румян и губной помады она выглядела как выпускница закрытого монастырского пансиона для девочек. Серое платье, круглый отложной воротничок и батистовый мешочек с вязанием завершали этот строгий образ.

Когда перешли из столовой в гостиную, Габи села в уголок и принялась вязать.

– Ты такая бледная сегодня. Тебе нездоровится? – матушка подняла ее лицо за подбородок и заглянула в глаза.

– Благодарю вас, Гертруда, вы очень добры, – Габи отвела взгляд, тяжело вздохнула, шмыгнула носом и продолжила двигать спицами.

– Франс, в чем дело? – тревожно прошептала баронесса.

– Габи необычайно ранима, все принимает близко к сердцу, – шепотом объяснил Франс.

– Позволь спросить, что именно она принимает близко к сердцу? Я не понимаю! – в голосе баронессы уже звучали высокие истерические нотки. – Софи-Луиза явится с минуты на минуту.

Софи-Луиза Рондорфф, младшая сестра баронессы, приехала из Цюриха специально, чтобы познакомиться с невестой Франса.