Пакт

– Не скажу, не бойся. Но, знаешь, мне кажется, наблюдать за твоим шпионом можно и дома, из наших окон открывается точно такой же вид.

– Ага, попробуй понаблюдай, когда свет горит в комнате.

– Так ты погаси.

– Погаси! А мама? Она же дома сейчас. Как я погашу? Вот, кстати, учти, я маме сказал, что иду к Валерке геометрию делать.

– Молодец. Когда пару по геометрии принесешь, как врать станешь?

– Да сделал я уже твою паршивую геометрию. Смотри, смотри, к подъезду идет!

– И что? Ты его арестуешь?

Вася дернул Машу за руку, оттащил от окна.

– Заметил! Точно заметил! Тикаем!

Они рванули вверх, добежали до следующей площадки. Маша невольно включилась в игру, вместе с братом осторожно выглянула во двор. Сквозь грязное стекло было видно, как мужчина остановился метрах в десяти от подъезда, принялся чиркать спичками. Наконец прикурил. Огонек осветил лицо, и Маша тихо засмеялась.

– Да-а, Васька, ты великий сыщик, настоящий Пинкертон. И давно ты следишь за этим шпионом?

– Неделю! – Вася был так возбужден, что не обратил внимания на ее смех. – Машка, смотри, озирается, проверяется, сволочь троцкистская, сообщника небось ждет. А! Идет в подъезд! Тикаем!

Он опять потащил ее вверх так резко, что оба чуть не упали. Внизу хлопнула дверь, застучали неторопливые шаги по лестнице. Вася и Маша добежали до четвертого этажа.

– Все, стоп, мы пришли домой, – Маша высвободила руку, стала искать ключи в сумке. – Шпиона твоего зовут Носовец Григорий Тихонович, он наш управдом, просто усы отрастил, шапку другую надел, вот ты его и не узнал. Он, между прочим, тоже занят слежкой, ищет воришку, который выкручивает лампочки. Будешь торчать на лестнице, товарищ Носовец решит, что ты и есть лампочный воришка.

Вася надулся, ничего не ответил, обиделся, будто Маша была виновата, что шпион оказался банальным управдомом. Поймать шпиона стало для десятилетнего ребенка навязчивой идеей. В школе его кормили историями о бдительных пионерах, которые в счастливом советском огороде выпалывают матерых шпионов и сдают в органы пучками, как сорную траву.

– Ты что, не понимаешь, Машка, они повсюду, они везде гадят, чтобы мы не построили коммунизм, из-за них очереди, продуктов не хватает, они специально подмешивают в масло толченое стекло, бьют яйца, напускают червяков в муку, и трамваи из-за них редко ходят, им выгодно устраивать давку в транспорте, – возбужденно бормотал Вася.

Он щурился, морщился, кривил рот и в тусклом свете коридорной лампочки стал похож на маленького сердитого старичка. Маша взяла его щеки в ладони, поцеловала в нос.

– Васька, уймись. Перестань, все это враки, успокойся, это бред!

Он ошалело взглянул на нее, словно увидел в первый раз.

– Маня, ты чего сказала?

– Что слышал.

– Но ты… – он осекся.

В коридор вышла мама, заспанная, в байковом халате поверх ночной рубашки, поцеловала их, зевнула, спросила мирным, уютным голосом:

– Вася, где ты был?

– У Валерки. Уроки все сделал. А ты что, спала?

– Мг-м, отлично выспалась, не знаю, что теперь буду ночью делать, – она потянулась, покрутила головой, разминая шею. – Все кувырком с этими суточными дежурствами, никак не могу наладить правильный режим. Папа возвращается завтра, в семь утра. Он приедет, а я опять уйду на сутки. Ладно, давайте чайку выпьем.

Глава двенадцатая

Карл Рихардович ждал Илью, прогуливаясь по Никитскому бульвару. Илья издали узнал в фонарном свете высокую фигуру и ускорил шаг, подумал: «Замерз старик. Хотя какой он старик? Ему нет и пятидесяти».

Доктор обернулся, заметил Илью, пошел навстречу.

– Я уж решил, ты не выберешься сегодня, хотел ехать домой.

– Замерзли?

– Не успел, мороза нет, метель кончилась. Илья, какое сегодня число?

– Восемнадцатое января тридцать седьмого года. А что?

– Ну, вспомни.

Илья замедлил шаг, нахмурился, несколько секунд озадаченно глядел на доктора, наконец, улыбнулся и произнес:

– Спасибо Климу!

– Клин клином вышибают, – весело отозвался доктор.

– Так, может, отпразднуем, сходим в ресторан? Тут «Прага» совсем близко, – предложил Илья.

– Ну ее, твою «Прагу», – доктор махнул рукой в меховой перчатке. – Есть совсем не хочется. Давай просто погуляем полчасика, проводишь меня до трамвая. Да и праздновать особенно нечего. Пару лет назад встретились две мухи, молодая и старая, в одной паутине. Жужжим, лапками дергаем. Тоже мне праздник. Ты в «Прагу» лучше пригласи Машу, просто так, без всякого повода.