Тяжело быть младшим…

Ага, щаз. Аж три раза с перехлестом! Не тут-то было!

Стоило мне начать проваливаться в глубокий сон, как меня кто-то сильно потряс за плечо. Я расклеил слипающиеся глаза… На меня из непроглядной темноты уставились два горящих зеленью глаза! Упырь, не иначе. Причем бешеный и безумно голодный!

— Д-даарн мер-рхеаст… — заикаясь, начал я противоупыриный экзорцизм, готовясь еще и поднять по тревоге всех остальных и наорать на Трима, что пускает тут ка мне всякую пакость.

Чья-то тонкая рука зажала мне рот.

— Тихо ты! — шикнул едва слышный голос Аматы. — Расколдовался тут!

Т-той эре! Я тут чуть не помер, а она! Клиричка маргулова! Чего ей не спится?

Я взвился на ноги, отбрасывая ее руку.

— С дуба рухнула?! — страшным (надеюсь) шепотом прорычал я. — Ночь на дворе!

Зеленые огоньки жалобно замигали:

— Диран, пожалуйста, тише! Очень прошу!

Я, медленно остывая, опустился на землю. Теперь ее глаза, светящиеся ровным бирюзовым светом, оказались на одном уровне с моими.

— Чего тебе? — уже миролюбивей поинтересовался я. — Почему не спишь?

В темноте (от костра остались только прогоревшие угольки… Повесить бы этого гнома, стоящего на страже, на ближайшем дереве!) раздалось едва слышное хлюпанье носом:

— Сейчас моя стража…

Все равно повесить. Только не гнома, а клиричку.

— Ну и?..

Амата еще раз всхлипнула:

— Ди… Диран, я тут… Ну в общем… В пещере действительно нет троллей?

Я начал всерьез задумываться об убийстве одной конкретной светлой клирички, еле разлепляя руками глаза.

Проглотив оскорбление, вертящееся на языке (Великие боги! Вы видите, каких трудов мне это стоило! Да я за свою выдержку достоин венца Осененного Тьмой!), я буркнул:

— Действительно! — А потом едко поинтересовался: — Это все?

— Нет! — Она как клещ вцепилась в мою руку, чудом не пропоров ладонь своими когтищами, и, вставая на ноги, потянула куда-то за собой: — Пошли!

Трим поднял голову, поглядел на нас алыми глазами и ехидно фыркнул.

Уже сделав вслед за ней несколько шагов, я оглянулся назад, пытаясь разглядеть хоть что-то в окружающей нас темноте (что не говори, а во Тьме лучше!):

— А как же…

Какие, к мархангу, сочувствие или забота? Просто, если их сейчас все-таки съедят, это может, из-за клятвы, рикошетом ударить по мне, любимому! Да и на школе можно будет нарисовать жирный такой крест.

Клиричка нетерпеливо дернула меня за руку:

— Пошли! Я поставила защитный круг! На спящих никто не нападет!

Гм… И зачем тогда было нужно это разделение на стражи?! И-ди-о-ты.

Я как какой-то баран плелся в полной темноте за этой ненормальной, не видя дальше собственного носа больше из-за слипающихся глаз, чем из-за темноты, рискуя в зевке вывихнуть челюсти. Ну вот куда она меня тащит? И вообще, чего это она ко мне прицепилась?

— Т'кере! — Я нечаянно со всей дури засветил носком сапога по какому-то притаившемуся булыжнику, торчавшему из земли. — Уй, моя нога-а-а-а!!

В конце концов! Я ж не гном какой-то! Я вижу во Тьме, но не в этой темнотище!

— Тише, Диран, пожалуйста, тише, — успокаивающе забормотала Амата. — Мы уже почти пришли.

Ну-ну…

Несмотря на это самое «почти пришли», камни начали попадаться мне под ноги все чаще. Я шипел и ругался уже не замолкая. Амата чего-то тихо зудела впереди. Потом мы начали куда-то подниматься…

Наконец, клиричка остановилась, отпустила мою рук и тихо попросила:

— Ди, закрой глаза, пожалуйста…

«Ди»??? Гм… Никто не подскажет мне адрес ближайшего дома для душевнобольных? А то Амата чего-то заговаривается! «Злобного темного» обозвать ласкательным именем! Что, в лесу что-то крупное сдохло?

Но я послушно зажмурился, на всякий случай вспоминая про себя основные жесты защитной магии и активизируя Хранителя, а то мало ли — кто их, этих клиричек, знает, и через пару минут тихий голос Аматы шелестнул:

— Открывай…

Я немедленно выполнил ее… гм… просьбу… и замер, ошарашенно оглядываясь по сторонам. Мы находились в небольшом, шагов десять глубиной, гроте. Наверное, в том самом, где я предлагал переночевать: каменный в трещинах пол, покатые стены, нависающий потолок, до которого, подпрыгнув, можно дотянуться рукой…

Но сейчас, под воздействием магии клирички, пещера полностью изменилась. Добрая сотня легких болотных огоньков, практически прижавшись к стенам и заливая комнату неярким приятным светом, повисла примерно на уровне моих глаз. Стены затянули шелковые драпировки. В глубине пещеры возвышалась гора мягких подушек — судя по всему, иллюзорных. Если бы клиричка могла материализовывать предметы, она бы не шлялась с командой, а была бы при чьем-нибудь дворе!