Ловец снов

Скорее, окликнул Оуэн. Нужно выбираться отсюда.

Подожди! Стараюсь, как могу.

Генри снова помчался вперед. Что бы там ни было в допинге Оуэна, действие таблеток явно слабело, и ноги заметно отяжелели. Зуд в бедре сводил с ума, во рту тоже чесалось так, что впору на стенку лезть. Грибок медленно расползался по языку, словно пузырьки углекислого газа в минералке, которые никак не хотят лопаться.

Оуэн перерезал проволоку — и колючую, и ту, что под током — и уже стоял перед “сноу кэт” (белым, под общий фон, неудивительно, что Генри его не заметил), упирая в бедро автомат и пытаясь крутить головой сразу на сто восемьдесят градусов. В свете бесчисленных огней от него тянулось несколько теней, разбегавшихся от ботинок, словно обезумевшие часовые стрелки. Оуэн схватил Генри за плечо. Ты в порядке?

Генри кивнул. Едва Оуэн потащил его к “сноу кэт”, воздух разорвал оглушительный взрыв, похожий на выстрел самого большого в мире карабина. Генри пригнулся, зацепился за что-то и едва не упал. Хорошо еще, Оуэн успел вцепиться в воротник его куртки.

Что…

Газ. А может, и бензин. Смотри.

Он развернул Генри, и тот увидел гигантский столб огня. К небу, как в мультике, взлетали остатки магазина: доски, черепица, горящие пачки “Чириоз”, пылающие рулоны туалетной бумаги. Какие-то солдаты зачарованно наблюдали за фейерверком. Другие мчались к лесу, вероятно, преследовали заключенных, хотя в голове Генри бушевала их паника — Бежать! Бежать! Сейчас! Сейчас! — он отказывался верить очевидному. Позже, поразмыслив на свободе, он понял, почему солдаты были заодно со штатскими, сейчас же ничего не соображал: слишком уж быстро все происходило.

Оуэн снова повернул его, почти швырнул на пассажирское сиденье, протолкнув через свисающий парусиновый полог, сильно пахнувший моторным маслом. В кабине было тепло, рация, подвешенная к некоему подобию приборной панели, попискивала и квакала. Единственное, что смог разобрать Генри: отчетливые истерические нотки в десятках перебивающих друг друга голосов. Необузданная радость затопила его. Такого безумного счастья он не испытывал с того дня, когда они сумели вселить в Ричи Гренадо и его гоблинов-дружков страх Божий. Именно такие, как они, руководили этой операцией, банда взрослых Ричи Гренадо, вооруженных автоматами вместо сухого собачьего дерьма.

Между сиденьями что-то стояло: ящик, на котором посверкивали два янтарных огонька. Генри нагнулся, пытаясь понять, что это такое, Оуэн тем временем откинул брезент, висевший позади места водителя, и грузно плюхнулся на сиденье. Тяжело дыша и улыбаясь, он в последний раз взглянул на горящий магазин.

— Поосторожнее с этим, братец, — предупредил он. — Не коснись кнопок.

Генри поднял ящик размером с любимую Даддитсову коробку для завтраков со Скуби Ду. Кнопки, о которых упоминал Андерхилл, находились под мигающими индикаторами.

— Что это?

Оуэн повернул ключ зажигания, и прогретый двигатель немедленно завелся. Улыбка не сходила с лица Андерхилла, и в ярком свете, сочившемся сквозь лобовое стекло, Генри заметил красновато-оранжевые нити байрума, висевшие под его глазами чудовищной бахромой. Брови тоже обросли.

— Здесь слишком светло, — сказал он. — Нужно опустить шторы.

Он на удивление плавно развернул вездеход, как моторную лодку, и Генри блаженно вжался в спинку сиденья, не выпуская ящичек из рук и чувствуя, что после всего мог бы последующие пять лет провести в инвалидном кресле, поскольку не ощущает ни малейшей потребности ходить своими ногами.

Оуэн искоса глянул на него, направляя “сноу кэт” к обрамленной высокими снежными берегами канаве, именовавшейся когда-то Суонни-понд-роуд.

— Тебе удалось, — сказал он. — Честно говоря, я сомневался и не стесняюсь в этом признаться. Но ты сумел сдвинуть с места всю эту хренотень.

— Говорил же тебе, я мастер мотиваций, — усмехнулся Генри. Кроме того, телепатировал он, большинству из них все равно предстоит умереть.

Не важно. Ты дал им шанс. И теперь…

Стрельба снова усилилась, но только когда пуля отскочила от металла как раз над их головами, Генри понял, что целились в них. Вторая с лязгом срикошетировала от гусеницы вездехода, и Генри втянул голову в плечи, словно это могло его спасти. Андерхилл, по-прежнему растягивая губы в улыбке, ткнул рукой куда-то вправо. Генри повернулся как раз в тот момент, когда еще две пули отлетели от квадратной коробки вездехода. Оба раза Генри пригибался. Оуэн, казалось, ничего не замечал. Там, куда он показывал, высилась россыпь трейлеров. Перед ними располагалась колония домиков на колесах, а рядом с самым большим, “виннебаго”, показавшимся Генри настоящим особняком, сгрудились несколько человек, паливших по “сноу кэт”. Хотя расстояние было довольно велико и ветер со снегом не унимались, стрелявшие слишком часто попадали в цель. К ним бежало подкрепление (один профи выставлял напоказ голую грудь, которая выглядела бы вполне уместно в комиксе о супергерое). В центре стоял высокий седой мужчина, рядом переминался еще один, поплотнее. На глазах Генри тощий поднял винтовку и выпалил, даже не позаботившись прицелиться. Дзиннь — и прямо перед носом Генри прожужжала надоедливая муха.