Ловец снов

Воспоминания Генри, наоборот, становились все ярче. И самыми ужасными были связанные с коровником. Военные, ведущие допросы, были вежливы, преисполнены сочувствия, вовсе не Курц в стаде овец, но Генри не мог забыть о Билле, Марше и Даррене Чайлзе, мистере Толстом-Косячке-Из-Ньютона. Они часто приходили к нему в снах.

Вместе с Оуэном Андерхиллом.

— Подкрепление, — объявил Джоунси, ставя ведро с пивом и садясь рядом с Генри в продавленную плетеную качалку.

— Еще одна — и я пас, — сказал Генри. — Через час возвращаюсь в Портленд. Не хватало мне теста на алкоголь!

— Останься на ночь, — предложил Джоунси, наблюдая за Ноэлем. Малыш плюхнулся пухлой попкой на траву под столом и увлеченно пытался запихнуть в пупок остатки сосиски.

— И слушать, как твои оглоеды воюют и шарят по всему дому? — поежился Генри. — Кстати, понравился мой комплект ужастиков Марио Бейвы?

— Знаешь, я больше не по этим гайкам, — задумчиво произнес Джоунси. — Как-то на нет сошло. Сегодня у нас фестиваль Кевина Костнера. Начинаем с «Телохранителя».

— Мне показалось, что ты больше не поклонник ужастиков.

— Ну и хитрозадый же ты! — рассердился было Джоунси, но тут же пожал плечами и ухмыльнулся. — Ладно, это я так.

— За отсутствующих друзей, — проговорил Генри, поднимая банку.

— За отсутствующих друзей, — повторил Джоунси, последовав его примеру.

Они чокнулись и выпили.

— Как Роберта? — спросил Джоунси.

Генри улыбнулся:

— Прекрасно. На похоронах я боялся…

Джоунси кивнул. На похоронах Даддитса они поддерживали ее под руки, что было весьма кстати, потому что Роберта едва стояла.

— ..но сейчас она пришла в себя. Поговаривает о том, чтобы открыть магазинчик кустарных сувениров. Конечно, она скучает по нему. После смерти Элфи Даддитс был ее жизнью.

— И нашей тоже, — добавил Джоунси.

— Наверное, ты прав.

— Мне так совестно, что мы бросили его на столько лет. Подумать только, он свалился с лейкемией, а мы, мать нашу, даже не знали…

— Знали, — коротко возразил Генри. Джоунси взглянул на него, подняв брови.

— Эй, Генри! — окликнула Карла. — Какой тебе бургер? Хорошо про…

— Только не сырой! — крикнул он в ответ.

— Есть, сэр, как прикажете, сэр! Будь лапочкой, возьми малыша, а то в этой сосиске уже больше земли, чем мяса. Забери его и отдай отцу.

Генри сбежал по ступенькам, выудил Ноэла из-под стола и отнес на крыльцо.

— Ени! — весело пискнул полуторагодовалый Ноэл. Генри замер, ощущая, как по спине бежит ледяной холодок. Словно перед ним вдруг встал призрак.

— Ее, Ени! Ее! — визжал Ноэл, для пущего убеждения тыча Генри в нос извалянной в грязи сосиской.

— Спасибо, подожду своего бургера, — отказался он, не сбавляя шага.

— Не оцес мою асику?

— Генри будет есть свою, солнышко. Но, пожалуй, стоит взять эту пакость. Как только остальные будут готовы, получишь новую.

Он выкрутил сосиску из ручонки малыша, плюхнул его на колени Джоунси и снова устроился на ступеньке. К тому времени, как Джоунси выковырял из пупка своего сыночка горчицу и кетчуп, тот почти спал.

— То есть как это «знали»? — подступил Джоунси к другу.

— Оставь, Джоунси! Может, мы бросили его или пытались, но думаешь, Даддитс когда-нибудь покидал нас? Ты веришь этому после всего, что случилось?

Джоунси покачал головой. Очень медленно.

— Кое-что забывалось, кое-что мы переросли, но мы навек отравлены той историей с Ричи Гренадо. Она разъедала нас, совсем как Оуэна Андерхилла — тот случай с разбитым блюдом Рейплоу.

Джоунси не нужно было спрашивать, что за случай: в Вайоминге у них было бесконечно много времени, чтобы рассказать друг другу недостающие части истории.

— Знаешь, есть старое стихотворение о человеке, пытавшемся обогнать самого Бога, — задумчиво протянул Генри. — «Небесная гончая». Даддитс, конечно, не был Богом, упаси Господь, но он был нашей гончей. Мы бежали быстро, как могли, но…

— Так и не смогли вырваться из Ловца снов, верно? — договорил Джоунси. — Никто из нас так и не сумел. А потом пришли они. Байрум. Безмозглые споры в космических кораблях, созданных другой расой. Это все, чем они были? Все, чем были?

— Думаю, мы никогда не узнаем. Прошлой осенью мы нашли ответ только на один вопрос. Веками мы смотрели на звезды и спрашивали себя, одни ли мы во вселенной. Что ж, теперь мы знаем, что не одни. Большая радость, ничего не скажешь! Джерритсен.., помнишь Джерритсена?