Небо на двоих

В Москве я очень любила раннее утро. И зачастую именно на рассвете добавляла в статью ту изюминку или перчинку, которую, бывало, искала весь предыдущий день. Но сейчас мне абсолютно нечем было заняться, разве только снова отправиться спать. Но я прогнала сон созерцанием звезды, затем убила его крепким кофе. Я прошлась взглядом по комнате и уткнулась им в саквояж, который так и не удосужилась убрать в шкаф. Сердце радостно трепыхнулось. Кажется, мне есть чем заняться. Я не взяла ноутбук, выбросила сим-карту, у меня нет возможности выйти в Сеть, но у меня есть ручка и тетрадь. Большая и толстая тетрадь. И я буду вести дневник. Как в школе. Стану записывать все, что случилось со мной в Абхазии.

Я задумалась на мгновение. Нет, дневник уже пройденный этап. Лучше написать роман… Роман о погубленной любви…

Я метнулась к саквояжу, достала тетрадь и разложила ее на коленях. Белые страницы, абсолютно чистые, манили и словно подталкивали: «Начни! Начни! У тебя получится! С твоим-то воображением грех все не записать…»

Но одного я не учла – за последние годы я совсем разучилась писать ручкой. Черт! Первые буквы получились кривыми, будто и не был у меня когда-то самый красивый почерк в классе. Затем пошло легче, почерк выровнялся.

«От меня ушел муж. Бросил ради молоденькой секретарши. Согласитесь, ситуация – банальнее некуда. Совсем, как в заурядном чиклите – чтиве современных барышень, Сотни женских романов начинаются с подобного печального события, которое вдребезги разбивает сердце героини…» – писала я. И удивлялась: словно кто-то невидимый водил моей рукой и нашептывал в ухо нужные слова.

Дело продвигалось, на удивление, быстро. Буквы, как бисер, нанизывались, образуя слова, слова превращались в предложения. Я писала, забыв обо всем на свете. И опомнилась лишь тогда, когда луч солнца проник в комнату и золотым блинчиком лег на исписанные страницы. «Да и есть ли панацея против измены?» – вывела я и поставила точку. Подумав, добавила строкой ниже: «Глава 2», затем закрыла тетрадь.

И тут почувствовала, что хочу спать самым страшным образом. И если сию минуту не залезу под одеяло, то засну, упав головой на туалетный столик. Не раздеваясь, я нырнула в постель и уже сквозь сон подумала, что идея написать роман – очень хороша в моем положении. У меня будет и развлечение, и способ проверить свои дарования. Вдруг во мне дремал писательский талант, а за суетой и текучкой мне просто недосуг было его разбудить? Я удовлетворенно хмыкнула и с чувством исполненного долга закрыла глаза.

Глава 22

– Оля! Оля! – опять вторгся в сознание голос, на этот раз женский.

Я с трудом разлепила веки.

– Кто там? Заходите!

Я села, спустив ноги с кровати, и потянулась. Взгляд упал на будильник. Ничего себе! Полдень!

В дверь просунулась голова Мадины.

– Ты здесь? – улыбнулась женщина. – А то Вадик послал проверить, не сбежала ли ты снова в горы.

– А он бы очень обрадовался, – проворчала я. И только затем сообразила, что хриплый голос и ворчливый тон совсем не красят счастливую невесту.

– Зачем обрадовался? – удивилась Мадина и вошла в комнату. – Вадик себе места не находил, когда ты на самолете не прилетела. Туда-сюда по комнате ходил, курил. Звонить пытался. Только не дозвонился. И вчера переживал, что ты в горы одна ушла. Сейчас в горах опасно. После дождей то обвалы, то оползни. Мы без нужды туда не ходим. На прошлой неделе трое мужчин из соседнего села поехали за дровами на машине и пропали. Через два дня нашли их. Упали вместе с машиной в пропасть.

– Так я ведь не на машине. Да и в горах я не новичок.

– Все равно опасно! – покачала головой Мадина. – Не расстраивай Вадика. Он много горя повидал. Мы его уважаем. И жалеем, конечно. Только он не любит этого. Сердится. Если бы не он, Члоу давно бы умерло. Молодые сбежали бы в город, а старики доживали бы свой век одни. Он пришел, работу дал. На лесопилке, в заказнике. Турбазу строит, хижины для туристов в горах. Молодежь работает, деньги получает. В школе детей прибавилось, садик для малышей открыли. Сырма институт закончит, в нашу школу учительницей придет.

– Надо же, – удивилась я, – а со мной скромничает, ничего не рассказывает.

– Ой, проболталась! – испугалась Мадина и зажала рот ладонью. – Он меня убьет!

– Не убьет, я не позволю, – улыбнулась я, заметив неподдельный страх в ее глазах. – Застращал он вас совсем? Загноил?