Сержанту никто не звонит

Покойся с богом, батюшка.

Стрелял снайпер из местных. А по моим ощущениям – словно я сам, лично нажал на спусковой крючок...

И нажму, если понадобится.

Мы – поколение бегущих по лезвию бритвы.

Мясники.

=== 10^-7 ===

Люди, разговаривающие с Богом! Покойной мамой. Гэндальфом. Зелёными человечками. Соседской собакой.

Любите поговорить по душам с зеркалом?

Мы придем за вами.

=== 10^-8 ===

А может, не зря ведьм жгли? Если вспомнить знаменитые психические эпидемии средневековья. Некоторые указания из «Молота ведьм» – прямо-таки аналоги физического теста Морозова.

Хватит голову загружать. Сегодня приедет Павел. Мой начальник и... друг, как я понимаю. Если он не был таковым до моей амнезии, то теперь – точно станет. Уже стал.

Вдвоем проще.

– О, кого я вижу! Какими судьбами? – знакомый голос за спиной. Я поворачиваюсь. Глава местных «питерцев» Егор Караев. Уж не Павла ли встречает?

– День добрый. Да так, на Москву билет взять хочу. Хватит, нагостился. А ты чего?

– А, не спрашивай! Опять таможня чего-то нашла. Второй час пластаемся. Не торопишься? Давай покурим, что ли?

– Давай.

Gray goo problem. Проблема «серой слизи». Эрик Дрекслер считал, что если нанороботы выйдут из-под контроля – все живое на земле будет разобрано на молекулы. И Землю покроет слой серой слизи. Апокалипсис. Конец.

Профессиональное воображение.

...Настоящий сыщик должен быть одержимым.

– Павел Вяземцев. Знаешь такого? – спрашиваю.

– Павел Вяземцев? – Караев удивляется, но потом вдруг расплывается в улыбке. – Конечно, знаю, – подмигивает. – Отличный оперативник. Рисковый, умный, точный. Всегда поможет. Даже в отпуске работает... Совсем как ты.

– Правда?

=== 10^-9 ===

Я подошел к раковине. Вывернул до упора кран с холодной водой. Набрал полную горсть, плеснул в лицо...

Забыл! Опять забыл.

Вода течет по стеклам. Персональный дождь.

Я закрыл глаза. Медленно, на ощупь, снял очки. Поднял голову...

Открыл глаза.

– С приездом, Паша, – сказал я. – Слышишь?

Глаза не могут лгать.

– Здравствуй, Андрей, – сказал человек в зеркале. Действительно похожи. Почти братья. Если забыть, что это совсем не человек. – Извини, что так получилось... Насчет леса – тоже извини...

Низкий голос на фоне длинных гудков.

Ученые говорят, до возникновения НМ-разума остались считанные годы.

Недели?

Дни?

Наноапокалипсис.

Маленький такой, десять в минус девятой степени, конец света.

Ту сто четыре – самый лучший самолёт.

Ту сто четыре – самый быстрый самолёт.

Надо было поездом.

Надо было поездом.

САРА

Гарик Перельман выбрал свободу. Сменил профиль на греческий с изящными ноздрями. Оставаясь консерватором, завел любовницу из «перемещенных». Будучи в возрасте, надел тунику с глубоким вырезом. Не желая огласки, рассказал все случайному знакомому.

– Считают меня гоем! – жаловался Перельман.

– Ты много пьешь, – сказал знакомый, наливая. Пока Гарик отлучался в туалет, знакомый успел позвонить.

Вечером за Гариком пришли. Милые вежливые люди в голубых туниках. Сняли дверь с петель и выбили знакомому четыре зуба. Он попросил их по телефону. Не хотел выглядеть в глазах Перельмана сволочью.

Гарик забрался на диван в одних трусах.

– Я буду жаловаться в Лигу Наций! – кричал он по старой еврейской привычке.

Рядом с диваном стоял шкаф. На полках лежали книги. Зеленела толстянка в горшке.

Потом Гарик вспомнил про израильскую армию. Он проходил курс молодого бойца в тиронуте для джобников. Мефакедша Сара демонстрировала приемы рукопашного боя. Груди как арбузы в камуфляже. Она научила Перельмана убивать голыми руками. Правда, и в молодости не очень получалось. К пятидесяти остался один боевой дух. Поэтому Гарик взял со шкафа цветочный горшок.

Милые вежливые люди расступились. Знакомый сказал:

– Факаный эльф!

Ему уже не было стыдно. Лежа на полу, закатил глаза.

Потом на Гарика уронили шкаф. И все померкло...

Очнулся Гарик под звуки пощечин. Его привязали к стулу. Голова напоминала футбольный мяч. Лицо горело. Над ним склонился мужчина в темных очках. Он ударил Гарика и сказал:

– Приди в себя, сволочь!

За его спиной двое смотрели телевизор. На столе была расстелена газета. Горкой лежал черный хлеб с ветчиной. Стояла бутылка водки.

Шел какой-то матч. Ворчали трибуны. Один из мужчин буравил экран взглядом. Второй молча жевал ветчину.