Это смертное тело

Личность Майкла Спарго установили быстро: его собственная мать узнала большой, не по росту, анорак горчичного цвета. Сью Спарго тотчас отвела сына в полицейское отделение. По большим синякам на лице мальчика было видно, что его перед этим избили, хотя никто не задавал об этом вопросы Сью Спарго.

В соответствии с законом Майкла Спарго допросили в присутствии матери и социального работника. Следователем, ответственным за допрос, был инспектор Райан Фарриер, ветеран полиции с двадцатидевятилетним стажем, у которого имелось трое детей и два внука. Фарриер работал следователем девятнадцать лет, но ни разу еще не сталкивался с преступлением, которое произвело бы на него такое впечатление, как убийство Джона Дрессера. Фарриера так поразило то, что он увидел и услышал во время расследования, что он ушел в отставку и обратился к психиатру. Следует отметить также, что полиция предоставила психологическую и психиатрическую помощь всем, кто принимал участие в следствии по делу Джона Дрессера.

Майкл Спарго, как и можно было ожидать, поначалу все отрицал. Он уверял, что в тот день был в школе, и продолжал твердить это, пока ему представили видеозапись и свидетельство учителя, заявившего о его прогуле. «Ну ладно, я был с Регом и Йеном» — вот и все, что зафиксировано в записи допроса на этой стадии следствия. Когда его попросили назвать их фамилии, он сказал полиции: «Это была их идея. Я не хотел похищать малыша».

Его слова так возмутили Сью Спарго, что она не только прибегла к словесным оскорблениям, но и сделала попытку применить физическое насилие, немедленно пресеченную другими лицами, находившимися в помещении. Ее крики «Ты скажешь им правду, или я тебя сейчас укокошу, засранец» были последними словами, которые она произнесла в адрес Майкла во время следствия: сейчас она сама находится под арестом. Отказ от сына в критический момент его жизни характерен для поведения Сью как матери и, возможно, ярче, чем что-либо, свидетельствует о психологических проблемах Майкла.

После допроса Майкла Спарго, назвавшего фамилии соучастников, последовали аресты Регги Арнольда и Йена Баркера. На момент их задержания было известно лишь, что Джона Дрессера видели в их компании и что мальчик исчез. Когда их привели в полицию (каждый мальчик был взят в разное отделение, и они не видели друг друга до начала суда), Регги сопровождала его мать Лора, а позднее к ней присоединился его отец Руди, а Йен пришел один, хотя его бабушка явилась до того, как его начали допрашивать. Местопребывание матери Йена, Трисии, на момент его ареста в документах точно не указано, и на суд она не явилась.

Поначалу никто не подозревал, что Джон Дрессер убит. Письменные и магнитофонные записи на ранней стадии допросов указывают: поначалу все думали, что мальчики взяли с собой Джона из шалости, потом устали от его компании и где-то бросили малыша, посчитав, что он и сам найдется. Хотя полиция знала каждого мальчика, до того дня они были известны лишь как хулиганы, мелкие вандалы и воришки. (Удивительно, что Йен Баркер, известный тем, что мучил животных, до сих пор не обратил на себя особого внимания.) Только когда в первые двадцать шесть часов после исчезновения Джона Дрессера стали приходить свидетели, видевшие плакавшего малыша, полиция стала подозревать, что произошло нечто более серьезное, чем простая шалость.

Поиски ребенка уже начались, полиция и встревоженные граждане обшарили территорию вокруг «Барьеров» и пошли дальше. Вскоре обратили внимание на строительную площадку Доукинс.

Тело Джона Дрессера обнаружил двадцатичетырехлетний констебль Мартин Нейлд, сам только что ставший отцом. Он заметил голубой костюм Джона, к тому моменту измятый и запачканный кровью. Нейлд увидел тело ребенка, засунутое в биотуалет. По его словам, он «хотел думать, что это кукла», но знал, что это не так.

Глава 15

— Так что ты решила насчет воскресного ланча, Изабелла? Я должен что-то сказать мальчикам. Они очень хотят, чтобы ты приехала.

Изабелла Ардери прижала ко лбу пальцы. Она приняла две таблетки парацетамола, но головная боль не стихла. Да и желудку лекарство не пошло на пользу. Изабелла знала, что, прежде чем глотать таблетки, надо было что-то съесть, но при мысли о еде ей стало еще хуже.

— Дай мне поговорить с ними, Боб. Они рядом?

— У тебя какой-то странный голос, — сказал он. — Ты нехорошо себя чувствуешь, Изабелла?