ПРЕДАТЕЛЬ ПАМЯТИ

— Ты должен прекратить думать, будто инцидент в Уигмор-холле — нечто большее, чем инцидент в Уигмор-холле. Я с самого начала тебе это говорю.

— Ты хочешь, чтобы я поверил в это, — парировал Гидеон. — Но правда состоит в том, что мать собиралась сказать мне, что моя память не подвела меня, да, папа? Она знала, что Соню убил я. Она знала, что это сделал я один.

— Нет. Я рассказывал тебе. Я тебе все объяснил.

— Тогда расскажи еще раз. При Джил.

Ричард ничего не сказал, только бросил на Джил быстрый взгляд. Как ей хотелось, чтобы это был взгляд, ищущий ее любви, молящий о помощи и поддержке! Но нет, во взгляде Ричарда был лишь холодный расчет.

— Гидеон, — с нажимом произнес Ричард, — давай поговорим об этом позже.

— Нет, мы поговорим об этом сейчас. И если ты говорить не хочешь, то слушай — говорить буду я сам. Джил, я убил свою сестру. Я утопил ее в ванне. Она была ярмом на шее у всех нас…

— Гидеон, хватит!

— …но особенно сильно она мешала мне. Она стояла на пути моей музыки. Я видел, что мир стал вращаться вокруг нее, а не вокруг меня, не мог смириться с этим и убил ее.

— Нет! — прорычал Ричард.

— Папа хочет, чтобы я поверил…

— Нет! — крикнул его отец.

— …что это сделал он, что когда он вошел в ванную в тот вечер и увидел ее под водой, то отправил меня прочь и сам докончил дело. Но это ложь. Он выдумал это, потому что знает: если я и дальше буду думать, что убил Соню, то вряд ли когда-нибудь снова заиграю на скрипке.

— Все было не так, — сказал Ричард.

— Что именно?

Ричард не смог сразу найти ответ, он зажмурился, поставленный словами Гидеона перед выбором, и Джил поняла, что, какой бы вариант он ни выбрал, результат будет один и тот же: или он убил свое дитя, или он убил свое дитя.

Очевидно, Гидеон прочитал на лице отца тот ответ, который хотел получить. Он сказал:

— Да. Так я и знал.

Он выронил из рук фотографию сестры, подошел к двери и распахнул ее.

— Господи, Гидеон! Нет, это был я, я это сделал! — закричал Ричард. — Остановись, Гидеон! Послушай! Поверь тому, что я скажу. Она была еще жива, когда ты ушел. Я придавил ее и не отпускал. Это я утопил Соню.

Джил издала вопль ужаса. Все складывалось в единую картину, все было так логично. Она поняла. Она увидела. Он говорил со своим сыном, но в то же время он говорил и с ней. И наконец-то он объяснил ей, что удерживало его от брака.

— Все это ложь, от начала и до конца, — сказал Гидеон и сделал шаг из квартиры.

Ричард дернулся, чтобы бежать вслед за ним, но ему мешали гипс и травмы. Джил заставила себя подняться с дивана и произнесла:

— Это были дочери. В этом все дело, да, Ричард? Вирджиния. Соня. И теперь Кэтрин.

Ричард подковылял к двери, ухватился за нее.

— Гидеон! Проклятье! Послушай! — проревел он и оттолкнулся здоровой рукой от косяка, выходя в коридор.

Джил, переваливаясь с боку на бок, побежала за ним.

— Ты не хотел жениться на мне, потому что у нас родилась бы дочь! — крикнула она, хватая его за руку.

Он упорно двигался к лестничной площадке и, несмотря на вес Джил, тащил ее за собою. Она слышала, как Гидеон сбежал по лестнице вниз. Гулкое эхо его шагов разбежалось по кафельной плитке вестибюля.

— Гидеон! — надсадно кричал Ричард. — Подожди!

— Ты боишься, что она окажется такой же, как две первые дочери, да, Ричард? — восклицала Джил, повиснув у него на руке. — Ты породил Вирджинию. Ты породил Соню. И ты думал, что наша малышка тоже будет неполноценной. Поэтому ты не хотел жениться на мне, Ричард?

Щелкнул замок двери подъезда. Ричард и Джил вышли на площадку. Ричард снова крикнул:

— Гидеон! Выслушай меня!

— Я услышал достаточно, — последовал холодный ответ, и дверь со стуком закрылась.

Ричард охнул как от удара и тут же начал спускаться по ступеням.

Джил не отпускала его, идя по лестнице вслед за ним.

— Вот почему, да? Скажи мне. Ты ждал, чтобы посмотреть, нормальный ребенок родится или нет, и тогда бы ты…

Он оторвал ее пальцы от себя. Она уцепилась снова.

— Уйди от меня! — заорал на нее Ричард. — Отвяжись! Уходи! Ты не понимаешь, что я должен остановить его?

— Ответь мне. Скажи. Ты думал, что она будет больной, потому что она тоже девочка, и тогда, если бы мы были женаты, ты бы оказался привязанным к нам. К ней. Ко мне. Как раньше.

— Все не так, это чушь.

— Тогда скажи, что не чушь.