Дикий Талант

— Дикий Талант повинуется желаниям носителя, но действовать самостоятельно не может. Именно поэтому Гений Вероятности уязвим. Выстрел из-за угла, яд в вине, убийство спящего — уничтожить носителя достаточно просто… И тогда Дикий Талант ищет себе другого хозяина.

Молчание.

— Насколько я понимаю, — подал голос Корт, — следующим носителем становится…

— Совершенно верно, — сказал Фер. — Только убийца может стать новым богом. Разве вы не находите в этом определенной иронии? Наше мироздание обладает мрачноватым чувством юмора.

Я оглянулся на Лоту, она на меня. Потом я посмотрел на Клариссу, а сестрица — на Корта. Мы вдруг стали обмениваться подозрительными взглядами, словно обещанные Фером «звериные времена» уже наступили. Проклятье! А ведь Ослиная Задница прав — это в человеческой природе. И уж тем более — в природе Выродков.

— Любой из нас… — Корт прочистил горло, заговорил снова: — Любой может стать этим? Носителем?

— К счастью, нет, — сказал Фер, глядя почему-то в мою сторону. — К нашему общему счастью — только один из нашей веселой компании.

Это он что, бредит?!

— Ришье? — Лота посмотрела на Фера. — При чем тут он? Фер усмехнулся:

— Мне казалось, ты умная девочка, Лота. Должна была и сама догадаться. Почему, как думаешь, за всю историю Ди кого Таланта не было ни одного носителя-Выродка? А, казалось бы, в погоне за Диким Талантом мы должны быть вне конкуренции? Подумай.

— Мы не можем быть носителями, — медленно произнесла Лота. — Никто из детей Первосуки. Вот оно что…

— В точку! — Ослиная Задница победно взмахнул рукой. Удивительно эмоциональный жест — при его-то прохладном темпераменте. — Именно. Мы — Древняя кровь. В этом наша сила и наша же ограниченность. Вампирами, например, мы тоже стать не можем.

— Но один вампир среди Древней крови все же есть, — уточнила Лота.

— Совершенно верно.

— Эта стерва, — сказала Кларисса.

— Счастлив, Кларисса, что наконец-то тебя заинтересовал! — съязвил Ослиная Задница. — Думаю, Моргана Морган оценила бы твои чувства по достоинству. Не знаю, стерва она или нет, но то, что она единственный вампир среди отпрысков Древней крови — не подлежит сомнению.

Фер снял очки, принялся протирать их платком. Нарочито медленно. Затем водрузил очки на нос.

— Как известно, Древняя кровь не подвержена заразе носферату. Меня всегда интересовал вопрос: почему? Нашу кровь при желании вампиры пить могут. Могут, могут, Корт, не сомневайся. Пример: резня, которую устроил вампир Ренегат несколько лет тому назад. Все помнят?

Еще бы не помнить. Мне пришлось с Ренегатом столкнуться лицом к лицу. Чудовищное создание, что и говорить. Воспоминание не из приятных. Я невольно потер шею. На месте одного из выпитых Ренегатом Выродков мог быть я. Впрочем, обошлось. Даже посодействовал в уничтожении этой твари.

— У меня есть гипотеза, — сказал Фер.

— Что? — Корт поднял брови.

— Предположение, — пояснил Ослиная Задница надменно. — Суть этой гипотезы, в двух словах: вампиризм — это своеобразный лоа, который проникает в душу человека, съедает ее изнутри и живет в образовавшейся пустоте, подобно личинке мухи в теле собаки. Человек же остается — всего лишь тело. Ходячая оболочка.

Я против воли представил, что душа — кусок гнилого мяса, в котором копошатся толстые белые черви. Хаос! К горлу подкатила дурнота.

— Феррин! — возмутилась Кларисса. — Выбирай выражения, пожалуйста.

Но Фер продолжал как ни в чем не бывало:

— С нами такого случиться не может. Почему? Потому что нечего захватывать.

— Бред! — сказала Лота.

— Чушь! — Кларисса.

— Брехня! — отрезал Корт.

В общем, моя семья приняла известие об отсутствии у нас бессмертной души довольно спокойно.

— Я пошутил, — сказал Фер.

Я уставился на него с недоумением. Он что сделал?

— Конечно, у нас есть души — иначе бы никто не принимал на них закладные… Однако наши Таланты образуют вокруг души жесткую скорлупу, которая не дает заразе вампиризма ни единого шанса. Говоря проще: место занято. Кувшин наполнен, и ничего туда не добавить. — Пауза. — Кроме

твоего кувшина, Ришье.

Я медленно поднял голову. Огляделся. Родственнички смотрели сочувственно, чуть ли не с жалостью.

Не нужен мне этот проклятый Талант! Не…

Рано или поздно любая тайна перестает быть тайной. Спасибо, Древоточец, что молчал так долго.