Дикий Талант

Начинается.

Лота была в зеленом платье. Бледная, измученная, с темными кругами под глазами — и от этого еще более красивая. За ночь она приняла какое-то решение. Это сразу чувствовалось. Во рту у меня пересохло. Дурацкий, мерзкий привкус. Называется: отсутствие выбора. Зная характер сестры, я не сомневался, что решение будет категоричным, резким и «навсегда-навсегда», как Лота любит.

— Нет, — ответил я, — не помешала. — Молчание. — Что-то я проголодался… Ива, ты не принесешь мне что-нибудь перекусить?

Ива присела: «да, милорд» и так, не поднимая глаз, проскользнула мимо Лоты. Мы остались наедине.

— Присядешь?

Она покачала головой. Затем прошла мимо меня к камину, шурша платьем. Шорох ткани. Остановилась там, спиной ко мне. Я смотрел на ее затылок, открытую шею; белизна кожи подчеркнута цветом и блестящей фактурой ткани.

Мне вдруг вспомнилось, что зеленый считается цветом измены и предательства.

И еще — ненависти.

Я положил ладони на столешницу, подождал. Молчание затянулось. Я прочистил горло.

— Ты пришла говорить? Ну так говори, я слушаю. — Голос от недосыпа звучал низко, с клекотом. — Лота!

— Завтра мы выезжаем из Наола, — сказала Лота, не глядя на меня. — Вернее, уже сегодня до полудня. На сборы у тебя два часа.

Я сжал зубы. Ничего себе! За меня что, уже все решили? 1 — Какого черта? — спросил я прямо. Лота повернулась, посмотрела на меня в упор:

— Знаешь, когда ты заикался, это было… почти мило. По крайней мере ты был не таким грубым. Так ты едешь?

— Я еще не согласился.

— А я этого и не прошу, — парировала Лота холодно. — Хочешь, оставайся с нами. Не хочешь — доброго пути. Выбор за тобой, Ришье. Слотеры заждались уже, наверное, — добавила Лота через паузу.

— Что? — Я вскинул голову.

— Слотеры. Заждались, — повторила она раздельно. — Они знают, что ты убил Бренна. Теперь понятно?

Еще бы не понять. Бренн Слотер — красавец, блестящий аристократ, умница, любимец женщин, надежда Слотеров и прочее, прочее, прочее. Как за такого не мстить? Я бы тоже мстил, будь Бренн моим родственником. Слотеры устроят мне персональный ад, если я попадусь им в руки. Джайракс, Демон-хранитель Слотеров, об этом позаботится.

Значит, так мы теперь договариваемся, сестрица?! А я помчался по первому зову как мальчишка. Идиот.

— Забавно, — сказал я, — О-очень забавно. Что происхо дит, Лота? Ты загоняешь меня в угол? Красота какая. Проклятье, так и знал, что не нужно было приезжать. Спасибо, Лота, я очень рад за тебя и Слотеров. Кстати… кто тебе сказал про Бренна? Лота помедлила.

— Мокрая Рука.

Я поднял брови. Это уже становится интересным.

— И ты поверила Элжерону? Пауза.

— Да.

— Понятно. — Я дернул щекой. — И ты думаешь, что, узнав об этом, я горько зарыдаю и сделаю все, что Элжерон захочет?!

— Он обещает тебе защиту клана. Маран подтвердил, что так и будет.

— Забавно. Он сам меня сдал и предлагает мне…

— Отправляйся с нами, Ришье, — сказала Лота, — У тебя нет выбора… Прости, братец, но это правда. Не надо было его убивать.

— Он тебе нравился? Этот Бренн Слотер, которого любили все?

В ее голубых глазах появился стальной блеск. Какой-то очень знакомый блеск — словно внутри нее сидит металлический голем, непрошибаемый, бесчувственный. Механическая игрушка с одной взведенной до отказа пружиной.

— Это неважно, — ответила Лота. — Ты согласен? — Да.

И словно рухнуло что-то. Словно я подписал сам себе смертный приговор, В комнате стало ощутимо темнее. Я опять почувствовал этот запах: гнилая вода и старая солома. И не выбраться. Хоть вой.

— Знаешь, сестрица, — сказал я, — в такие моменты ты напоминаешь мне нашего отца. Просто вылитый отец.

— Правда? — Лота приятно удивилась. — Какой он был?

— Настоящий засранец. Я ненавидел этого ублюдка.

Моего отца звали Шейлок Трубадур. Конечно, я его ненавидел. Лоте повезло видеть отца только урывками, когда он бывал в Логове или приезжал к маме в Лютецию. Невысокий, темноволосый человек с властными манерами и жестким взглядом. Отец умел производить впечатление на женщин — Лота до сих пор от него без ума. А мне довелось целое лето провести с ним, когда отец вознамерился внести коррективы в мое воспитание.

Когда Лота ушла, я налил себе вина и выпил залпом. Напиться, что ли? А почему бы нет? Когда я наливал третий бокал, в комнату кто-то вошел. Я поднял голову. А, Кларисса! Кивнул ей, улыбнулся: мол, сама видишь. Скучаю.