Дьявольская Королева

— Уезжай домой в Шотландию. Тебе там будет безопаснее, чем здесь.

Затем, под истерические вопли Марии и де Гизов, я отправилась к уцелевшим детям. Гувернантка успела одеть их в черные одежды и собрала в детской. Карл сидел и наблюдал, как Эдуард, Марго и маленький Наварр бросают спаниелю теннисный мячик. При моем появлении Карл поднял глаза.

— Так он умер? Если Франциск умер, то я теперь король?

Я могла только кивнуть. Эдуард обнял Марго. Она и маленький Генрих заплакали, а на губах Карла появилась довольная усмешка.

— Видишь? — обратился он к Эдуарду. — Я король, теперь ты будешь делать все, что я прикажу.

При виде слез детей я сама едва не разрыдалась, но слова Карла меня остановили.

— Нет, не будешь, — возразила я. — Ты король лишь номинально. Отныне Францией правлю я.

ГЛАВА 34

После смерти Франциска Мария благоразумно отчалила домой в Эдинбург. Стараясь не потерять выскальзывающую из рук корону, де Гизы сформировали группу католиков, поставивших себе цель истребить гугенотов. В связи с возвращением Антуана де Бурбона в католицизм его жена Жанна, королева ныне протестантского королевства Наварры, ушла от мужа. Хотя она оставалась при дворе, растущее политическое напряжение заставило ее избегать моей компании.

Младший брат Бурбона Людовик, принц Конде, был человеком более постоянным, а потому занял место Антуана и на пару с адмиралом Колиньи проявил себя способным лидером. Протестантизм продолжал распространяться. Многие интеллектуалы при дворе, люди искренние и рациональные, стали обращаться к этой религии. Я не почувствовала враждебности, зреющей в дворцовых стенах.

Де Гизы затеяли кампанию против гугенотов. Как-то в воскресенье герцог де Гиз ехал по сельской местности и услышал где-то вдалеке пение псалмов. При Гизе была группа вооруженных охранников. Они нашли источник звука — сарай, набитый гугенотами, устроившими тайный молебен.

Согласно французским законам, ересь каралась смертью. Мой муж и его отец часто смотрели сквозь пальцы на это положение, однако де Гиз напустил на певцов свою стражу. В результате погибли семьдесят четыре невинных человека и более ста человек на всю жизнь остались калеками.

Гугеноты быстро отомстили. В католическом Париже все было спокойно, но в сельской местности начались бои. Конде и Колиньи возглавили гугенотов, де Гиз и непостоянный Бурбон встали во главе католиков-роялистов.

Целый год шли ожесточенные сражения. Я ратовала за переговоры, но де Гиз, популярный герой войны, возражал, и ему оказывали широкую поддержку. Я покорно отправилась сплачивать войска, но когда приблизилась к бастионам, старик Монтгомери меня упрекнул: неужели я не понимаю, какой страшной опасности себя подвергаю? Я рассмеялась, не зная, что буквально за стенами дворца Антуана де Бурбона пронзил выстрел из аркебузы, пока он облегчался под деревом. Вскоре Бурбон скончался, оставив девятилетнего сына Генриха, короля Наварры.

Его вдова решила, что настало время для нее и ее сына вернуться в крошечную страну, которой теперь управлял Генрих.

— Не надо слез, — строго произнесла Жанна, когда я обняла ее возле кареты.

Я взяла себя в руки и поцеловала ее, затем прижала к себе маленького Генриха.

— Какие бы ужасные вещи ты ни увидел, — наставляла я мальчика, — ты не должен бояться. Пиши мне о них, если захочешь, и я постараюсь тебе помочь.

Он застенчиво кивнул. Я подарила ему итальянскую книгу — рыцарскую поэму Тассо «Ринальдо», прекрасный авантюрный роман для развитого не по годам ребенка. Королева и сын забрались в экипаж.

Бурбон стал не единственной жертвой роялистов. Герцог де Гиз, снова отличившийся в войне и взявший в плен гугенота Конде, умер возле Орлеана спустя несколько месяцев: ему выстрелил в спину шпион Гаспара де Колиньи.

Я воспользовалась возможностью для предотвращения дальнейшего кровопролития. Несмотря на протесты семейства Гизов, жаждавших отмщения, я вступила в переговоры с повстанцами. Гугеноты сложили оружие в обмен на освобождение Конде и ограниченное право устраивать молебны. Я назначила сына де Гиза, Генриха, на должность его покойного отца: сделала его коннетаблем и вернула гугенотов ко двору. В эти мирные годы подросли мои дети.

Марго превратилась в веселую девушку с темными, блестящими кудряшками и выразительными чертами лица. Когда она улыбалась, карие глаза ее сияли и сводили мужчин с ума. Она была абсолютно здорова, обожала верховую езду и танцы и проявляла способности к математике.