Тайник

— Вряд ли, Дебора. По крайней мере, не раньше, чем он найдет что-нибудь, прямо указывающее на кого-то еще.

Он подхватил с пола костыли и, опираясь на них, броском перенес свое тело с кровати на пол.

— А это «что-нибудь» существует? И указывает на кого-то другого?

Он не ответил. Взял скобу, которая лежала у кресла под окном, и начал прилаживать ее на ногу. Деборе показалось, что в то утро количество движений, которые он совершил, прикрепляя ее на место, просто не поддавалось счету, а время, понадобившееся ему, чтобы одеться, встать на ноги и приготовиться к продолжению разговора, тянулось бесконечно.

Наконец он сказал:

— Тебя что-то беспокоит.

— Чайна удивлялась, почему ты не… В общем, ты, кажется, не очень хочешь ее видеть. Ей кажется, будто у тебя есть для этого какие-то основания. Это правда?

— Любой, кто судит поверхностно, решит, что лучшей кандидатуры на роль козла отпущения, чем она, в этом деле не придумаешь: очевидно, что она и Бруар провели некоторое время наедине, заполучить ее плащ мог кто угодно, и всякий, кто имел доступ в ее комнату, мог раздобыть там ее волос и башмак. Но умышленное убийство требует мотива. А у нее, как ни крути, его нет и в помине.

— И все же полиция считает…

— Нет. Они знают, что мотива у них нет. И нам это на руку.

— Чтобы найти его для кого-нибудь другого?

— Да. Что заставляет людей идти на убийство? Месть, ревность, шантаж или материальная выгода. Вот на них-то мы и должны сосредоточить наши усилия сейчас.

— Но кольцо… Саймон, а что, если оно действительно принадлежит Чайне?

— И времени у нас осталось чертовски мало.

17

Всю дорогу назад, к Ле-Репозуару, Маргарет Чемберлен мертвой хваткой держала рулевое колесо. Это помогало ей сосредоточиться и думать только о количестве усилий, необходимых, чтобы не выпустить его из рук. Потому что надо было вести рейнджровер на юг вдоль Бель-Грев-Бей, а не возвращаться все время мыслями к недавнему столкновению с семейством Филдер.

Найти их оказалось легко. В телефонном справочнике оказалось всего двое Филдеров, один из которых жил на Олдерни. Другой оказался обитателем дома на рю де Лир в районе между Сент-Питер-Портом и Сент-Сэмпсоном. Найти это место на карте не составило труда. Однако в реальном измерении все оказалось куда сложнее, поскольку этот район, называемый Буэ, судьба обделила не только внешней привлекательностью, но и указателями с названиями улиц и номерами домов.

Район Буэ вызвал у Маргарет неприятные воспоминания о далеком детстве: у ее родителей было шестеро детей, и в их семье концы не то что не сходились с концами, но даже не подозревали о существовании друг друга. В Буэ обитали маргиналы островного общества, и их дома мало чем отличались от домов им подобных по всей Англии. Везде одни и те же жуткие однотипные дома с узкими дверями, оконными рамами из алюминия и облицовкой, пятнистой от ржавчины. Переполненные мешки с мусором занимают место живых изгородей, а немногочисленные плешивые лужайки пестрят не цветочными клумбами, а отбросами.

Пока Маргарет выбиралась из своей машины, на улице в канаве шипели друг на друга две кошки, не поделив валявшийся там же пирог со свининой. В перевернутом мусорном баке рылась собака. На чьей-то лужайке чайки клевали остатки батона. Все это привело Маргарет в содрогание, хотя она знала, что такая обстановка дает ей преимущество в близящемся разговоре. Филдеры явно не принадлежали к той категории людей, которые могут нанять адвоката, чтобы тот разъяснил им, в чем заключаются их права. А значит, выцарапать у них Адрианову долю наследства будет совсем не сложно.

Она не рассчитывала увидеть типа, который открыл ей дверь. Здоровенный, нечесаный, немытый и непривлекательный да еще и агрессивно настроенный мужлан стоял перед ней. На ее вежливое: «Доброе утро. Родители Пола Филдера живут здесь?» он ответил: «Может, живут, а может, и нет» — и впился глазами в ее грудь с явным намерением сбить незнакомку с толку.

— Вряд ли мистер Филдер — это вы, — заметила она. — Я имею в виду, старший.

Разумеется, это был не он. Несмотря на всю напускную сексуальную опытность, лет ему было никак не больше двадцати.

— Вы, наверное, сын. Я хотела бы поговорить с вашими родителями, если они здесь. Скажите им, что речь пойдет о вашем брате. Пол Филдер ведь ваш брат, как я понимаю?