Тайник

— Готорн засек кого-то на периметре. Вот черт. Кого там несет, — и напустился на констеблей, которые рубили ежевику футах в пятнадцати от деревянной двери: — Эй вы, я же сказал, пять минут. Мы заходим.

И первым шагнул в кусты, Сент-Джеймс за ним. Людям Ле Галле удалось прорубить в кустах некое подобие тоннеля размером с собачью будку. В ней могли уместиться двое. Но набились пятеро.

Человек, о приближении которого предупредил Готорн, двигался быстро и уверенно; с легкостью преодолев каменную стену, он зашагал по тропе. Очень скоро к окружавшей их тьме добавилось еще одно темное пятно. Только вытянутая тень, скользившая по заросшему папоротником холму, позволяла судить о движениях человека, который наверняка уже бывал здесь раньше.

И вдруг спокойный и такой знакомый голос уверенно произнес:

— Саймон, где ты?

— Что за черт… — прошептал Ле Галле.

— Я знаю, что ты здесь, и никуда не уйду, — произнесла Дебора отчетливо.

Сент-Джеймс издал нечто среднее между проклятием и вздохом. Этого следовало ожидать. Он сказал Ле Галле:

— Она догадалась.

— Сам вижу, — отозвался главный инспектор. — Уберите ее отсюда как-нибудь.

— Это, — ответил Сент-Джеймс, — будет нелегко.

Он протиснулся мимо Ле Галле и его констеблей. Вернулся к дольмену и окликнул:

— Я здесь, Дебора.

Она обернулась на его голос.

— Ты мне солгал, — просто сказала она.

Он не отвечал, пока не подошел к ней вплотную. В темноте ее лицо стало каким-то призрачным. Широко распахнутые глаза так некстати напомнили ему глаза девочки, какой она была лет двадцать тому назад, когда стояла у гроба своей матери, глядя на всех с испугом — и с надеждой.

— Прости меня, — сказал он. — У меня не было другого выхода.

— Я хочу знать…

— Здесь не место. Тебе надо уйти. Ле Галле и без того пошел на большую уступку, позволив мне присутствовать. На тебя она не распространяется.

— Нет, — сказала она. — Я знаю, о чем ты думаешь. И останусь посмотреть» как ты сядешь в лужу.

— Дело не в том, кто из нас прав, а кто нет.

— Ну разумеется. Для тебя дело всегда в чем-то другом. В фактах и в том, как ты их истолковываешь. А все, кто толкует их иначе, могут отправляться к черту. Но я знаю этих людей. А ты нет. И никогда не знал. Ты видишь их только…

— Ты торопишься с выводами, Дебора. А нам некогда спорить. Это слишком рискованно. Тебе надо уйти.

— Только если ты унесешь меня отсюда. — В ее голосе прозвучала сводящая с ума нотка упрямства. — Тебе следовало подумать об этом раньше. «А что я буду делать, если дорогая Дебора догадается, что я пошел вовсе не в полицейский участок?»

— Дебора, ради бога…

— Что тут происходит? Скажите мне, черт возьми!

Ле Галле задал вопрос из-за спины Сент-Джеймса и двинулся на Дебору с намерением взять ее на испуг.

Сент-Джеймс не любил прилюдно, и особенно в присутствии едва знакомых ему людей, признаваться, что эта рыжеволосая своевольная красотка не подчиняется каждому его слову, и никогда не подчинялась, видит бог. В другом месте и в другое время мужчина мог обладать хотя бы видимостью власти над такой женщиной, как Дебора. Но к несчастью, они давно не жили в таком мире, где женщина становилась собственностью мужчины лишь потому, что вышла за него замуж.

— Она не будет… — начал он.

— Я никуда не пойду, — заявила Дебора прямо в лицо Ле Галле.

— Вы сделаете то, что вам будет велено, мадам, а иначе я запру вас за решетку, — ответил главный инспектор.

— Отлично, — сказала она. — Это у вас неплохо получается, как я понимаю. Вы уже упрятали за решетку двух моих друзей без видимой причины. Так почему бы и не меня?

— Дебора… — Сент-Джеймс понимал, что спорить с ней сейчас бесполезно, но все же предпринял попытку. — Ты не все знаешь.

— А почему? — спросила она его с ехидством.

— Времени не было.

— Неужели?

Судя по ее тону, а также по тем эмоциям, которые скрывались за ним и которые Сент-Джеймс ощущал едва ли не шестым чувством, он недооценил впечатление, произведенное на нее его решением предпринять решающий шаг, не поставив ее в известность. Но у него просто не было времени посвятить ее в дело так глубоко, как она этого, очевидно, желала. События развивались слишком стремительно. Тихим голосом она сказала ему:

— Мы же вместе приехали сюда. И вместе хотели им помочь.