Архангел

Он повернулся кругом, обеими руками сжимая пистолет и бессмысленно целясь в сторону взрыва.

Им овладела паника, и он побежал — комическая фигура, похожая на ковыляющую марионетку, — высоко поднимая колени, чтобы поменьше касаться ими мокрого, липнущего снега. Дыхание, вырывавшееся из горла, было похоже на всхлипы.

Он бежал, почти не разбирая дороги, и чуть не споткнулся о первое тело.

Это был один из спецназовцев. Он попал в капкан — колоссальный, скорее всего, медвежий, — с такими громадными зубьями, что они разорвали ему ногу повыше колена до самой кости. Кругом на вытоптанном снегу были большие красные пятна — кровь вытекала из раны на ноге и из большой, похожей на второй рот, раны в голове, в задней части маски.

Второй труп лежал чуть дальше. В отличие от первого — на спине, с широко раскинутыми руками и согнутыми ногами. На его груди расплылось большое кровавое пятно.

Суворин опустил пистолет, снял перчатки и решил пощупать пульс у обоих, хотя понимал, что это бесполезно: закатав несколько слоев одежды на их руках, добрался до еще теплых, но уже неживых запястий.

Как ему удалось уложить обоих?

Суворин оглянулся.

Наверное, так: он установил на тропе капкан, закопав его в снег, и выманил их на него. Первый каким-то образом его избежал, второй попался — это он, видимо, и кричал; первый вернулся, чтобы помочь, и этот зверь оказался у него за спиной. Хитрость состояла в том, что спецназовцы этого не ожидали. Первого он подстрелил сзади, а разделаться со вторым было легче легкого — это была казнь, и выстрел последовал в упор, прямо в затылок.

А потом подобрал их автоматы.

Что же это за существо, в конце концов?

Суворин опустился на колени возле первого спецназовца и стянул с него маску. Вынул из его уха наушник и вставил себе. Он надеялся что-нибудь услышать, но не было ничего, кроме свиста. Он нашел маленький микрофон, пристегнутый к внутренней стороне запястья убитого.

— Кретов! — прошептал он. — Кретов! — но услышалтолько собственный голос.

Снова раздалась автоматная очередь.

Огонь за стеной деревьев был похож на яркую зарю, и когда Суворин вновь вышел на тропу, он почувствовал жар от горевшего бульдозера на расстоянии в сотню метров. Должно быть, взорвался бензобак, и возникшее адское пламя обдало жаром зимний лес. Машина горела в эпицентре вдруг наступившей весны.

Спорадически слышались автоматные очереди, но это не был ответный огонь Кретова. Рвались коробки с патронами, оставленные в кабине. Сам Кретов скрюченный сидел на снегу, мертвый, как и его ребята, рядом валялся пулемет. Похоже, его застрелили, когда он устанавливал пулемет. Он уже поставил его на сошки, но не успел достать из коробки ленту с патронами.

Суворин подошел к нему, взял за руку, и Кретов тут же откинулся на спину. Его серые глаза были широко раскрыты, на розовом лице — гримаса изумления. Суворин не видел раны, точнее, заметил ее не сразу. Мелькнула даже мысль: уж не умер ли этот геройский майор спецназа просто от страха?

Еще один громкий взрыв заставил его поднять глаза; он увидел, что на него смотрит товарищ Сталин в форме и фуражке генералиссимуса.

Генсек стоял дальше на тропе около горящей машины, положив левую руку на бедро, а правой поддерживая небрежно вскинутое на плечо ружье. Тень его казалась непропорционально длинной в сравнении с невысоким ростом. Она пританцовывала на подтаявшем снегу.

У Суворина перехватило дыхание. Они смотрели друг на друга. Сталин зашагал в его сторону. Он маршировал — это было самое точное слово — быстро и вместе с тем без излишней торопливости, размахивая свободной рукой, вскидывая ее до своей бочкообразной груди, слева направо, слева направо. Сейчас я задам тебе жару, товарищ, говорила вся его фигура.

Суворин сунул руку в карман за пистолетом и понял, что оставил его возле первых двух трупов.

Слева направо, слева направо — живое знамя приближалось, разметая сапогами снег...

Суворин был больше не в силах выдерживать его взгляд. Он знал, что если поднимет глаза, то окаменеет на месте.

— Почему у вас так бегают глаза, товарищ? — произнес приближающийся человек. — Почему вы не можете посмотреть товарищу Сталину прямо в глаза?

Суворин повернул ствол пулемета «РП-46», вспоминая уроки, полученные лет двадцать назад во время обязательной военной подготовки на стрельбище где-то в окрестностях Витебска. «Поставить пулемет на боевой взвод, оттянув рукоятку назад. Оттянуть назад прицел и поднять крышку. Разложить ленту, открыть боковое отверстие, вставить ленту так, чтобы первый патрон вошел в патронник, и закрыть крышку. Нажать на спусковой крючок...»