Я, Мона Лиза

Леонардо оторвал взгляд от мольберта и едва заметно улыбнулся.

— А вы? — неожиданно спросила я.

— Что я?

— Когда вы смотрите на меня, то видите моего отца? Моего настоящего отца?

Леонардо помрачнел, я ничего не могла понять по его лицу. Наконец он ответил:

— Вижу. Но в большей степени я вижу вашу матушку. В вас та же легкая печаль, которую я заметил в ней, когда…

— Так когда? Вы встречались с ней не во дворце Медичи, а в другом месте?

Леонардо заморгал и потупился. Потом, глядя на портрет, а не на меня, ответил:

— Я встречался с ней вскоре после смерти Джулиано. В Санто-Спирито.

Я подалась вперед, заинтригованная.

— А что вы делали на другом берегу Арно? — Он пожал плечами.

— У меня были заказы по всему городу, во многих церквях. Я собирался поговорить с настоятелем-доминиканцем о росписи алтаря для одного придела…

— Она что, молилась, на мессе?

— Месса к тому времени закончилась, и она выходила из церкви. Мужа с ней не было, а была служанка…

— Дзалумма.

— Это у нее такие поразительные волосы? Мне тогда очень хотелось их нарисовать… Да, с ней была служанка. Ваша матушка как раз носила вас под сердцем.

Я слушала как завороженная.

— Как она выглядела?

— Она была очень красива. И сломлена, — тихо ответил он. — Сломлена, но в то же время в ней жила надежда. Думаю, вы давали ей силы жить дальше.

Я отвернулась к заклеенному бумагой окну, пропускавшему тусклый свет.

— Простите, — сказал Леонардо, снова взглянув на меня. — Я не хотел вас расстраивать.

Я пожала плечами, по-прежнему пялясь на окошко.

— Я все время спрашиваю себя, позволено ли ей было пойти на похороны Джулиано.

— Остановить ее было невозможно, — ответил художник с таким неожиданным жаром, что я невольно повернула голову и уставилась на него.

— Так вы видели ее там?

— Да, — ответил он и зарделся.

Я подумала об этих двоих, встретившихся у могилы Джулиано, — двух людях, любивших одного и того же мужчину, — и невольно задалась вопросом, а знала ли мама о чувствах Леонардо и вообще, говорили ли они об этом. Я хотела спросить еще кое о чем, но Леонардо осторожно вернул кисточку в плошку с маслом и вышел из-за мольберта.

— Прошел почти час. Я не осмеливаюсь задерживать вас долее, — твердо заявил он. — Мадонна, мне придется на какое-то время вернуться в Милан. У меня есть обязательства перед моим покровителем, герцогом, а еще я должен выполнить заказ: написать «Тайную вечерю» для трапезной…

— Так вы уезжаете?

Я не сумела скрыть своего разочарования и поднялась. Сырой черный плащ Салаи соскользнул с моих плеч на стул.

— Разумеется, я вернусь, хотя пока точно не знаю когда. А Салаи остается здесь. Вы продолжите свое дело, как раньше, только теперь будете сообщать о содержании писем ему. А он потом все передаст мне.

— Но… что, если в город войдет Пьеро? Что мне тогда делать?

Леонардо на это лишь мягко улыбнулся.

— Если вернется Пьеро, вам тогда не о чем беспокоиться. Вы и ваше дитя будете в полной безопасности. А пока… Может статься, вы узнаете много того, что вам не понравится или даже возмутит вас. Поймите, что я о многом теперь умалчиваю, чтобы не подвергать лишней опасности вас… и тех, кто вам дорог.

— Если вам предстоит вернуться в Милан, — сказала я, — и, возможно, мы еще долго не увидимся… Я должна просить вас ответить на то письмо, которое так давно вам послала.

Он сразу понял, что я имею в виду, но не спешил с ответом.

— Убийца в Санта-Мария дель Фьоре, в день, когда погиб Джулиано, — подсказала я. — Тот, кто первым напал на него, а потом сумел убежать. Джулиано, мой муж, рассказал мне о нем. А еще он сказал, что вы говорили с Лоренцо об этом человеке. Что вы были в соборе, когда убили Джулиано-старшего.

— На нем была роба кающегося грешника, — отрывисто произнес Леонардо. — С капюшоном. Я не мог хорошо разглядеть его лицо.

— Но вы должны были хотя бы что-то заметить. Мой Джулиано рассказывал, что вы видели его. Что его дядя умер у вас на руках.

— Я… видел его лишь мельком. Все произошло более пятнадцати лет тому назад. Как я мог его запомнить?

— А я так не думаю. Вы отлично запомнили мое лицо, хотя видели его всего лишь раз, во дворце Медичи. И вы по памяти нарисовали прекрасный эскиз. Вы сами рассказывали мне, как запоминать лица: наверняка вы воспользовались тем же методом, чтобы не забыть лица убийцы. Вы повсюду носите с собой маленький альбомчик. Ни за что не поверю, что вы не сделали наброска его лица — по крайней мере, той части, которую успели разглядеть.