Камуфлет

– Уж поверьте мне, как мужчине, такой подвиг требует исключительных свойств организма, долгого воздержания или нескольких участников! – Лебедев многозначительно подмигнул.

– Зачем же руки-ноги отрывать? Криминалист только пожал плечами:

– Может, так «чурку» проще засунуть в сундук… Это уж ваше дело… А у меня осталась лишь маленькая деталь…

– Ефе сюрприз?!

– Ну, честное слово, мелочь. – Лебедев выставил указательный палец. – Видите у «чурки»… простите – у трупа два пятнышка там, где была подмышка?

– Похоже на укус…

– Нечто вроде. Но для змеи крупноват… Скорее вампир! – Аполлон Григорьевич хитро подмигнул. – Правда, я, как ученый, отвергаю их существование.

Родион Георгиевич уже собрался весомо ответить, но тут в дверь заглянул вездесущий Амбросимов и сообщил, что телефонируют из третьего Казанского участка. Новость показалась столь любопытной, что Ванзаров стремительно выскочил из бодрящего холодка.

Августа 6 дня, года 1905, часом ранее, +22° С.

Дача по Финляндской железной дороге

– Экая погодка! Чудо как хороша! Только нашего столичного брата, замученного стужами, трогает такая коллизия. Стоит небосводу дать лазури – и кажется, жизнь прекрасна, а Русь – райский уголок! Ну, за погоду! – торжественно провозгласил Николай Карлович Берс и осушил бокал.

В это утро, плавно перетекшее в день, красное вино галлов шло под русские соления, теснившиеся в изобилии на столе. Берс позволил глоток, затем еще один и вскоре не заметил, как бутылка, привезенная из сердца Прованса, удивительно брусничного аромата, опустела наполовину. Что делать, за такую погоду не грех и пострадать!

В дачный сад стремительно вошла молоденькая девушка, поддерживая скромное платье с высоким воротничком. Представляла она тот тип «новых» женщин, что борются за свои права, стремятся к образованию и вообще лезут куда не следует. До суфражистки не дотягивала, но волевое лицо и строгий взгляд из-под тонких бровей, прикрытых ободком круглых очечков, говорил о многом. Барышня плюхнулась в плетеное кресло, отчего ножки провалились в землю на дюйм.

Николай Карлович честно предложил бокал. К тайной его радости, гостья отказалась по причине жары. Зато ухватила щепоть соленой капусты с клюквой, смачно хрустнула и попросила:

– Одолжите мне какой-нибудь новый уголовный роман, только, пожалуйста, не из нынешних.

– Как это?

– То есть такой роман, где бы герой не травил невинных жертв и где бы не было разрубленных трупов. Ну, в манере Дойля, что ли.

– Таких романов нынче нет. Не хочешь ли разве русский?

– А разве есть русские уголовные романы?

Берс протянул книжицу в пол-листа в бумажной обложке:

– Вот занятная история…

Заглавие обещало: «Божественный яд».

– Ну, как можно читать подобную дрянь! – заявило неблагодарное существо, отправив роман в траву.

Николай Карлович погрозил пальцем, самолично спас произведение от муравьев и заботливо отер локтем:

– Поверь, это занятная история. Пора, Антонина, браться за настоящую литературу, хватит мусолить несчастного графа Толстого и Достоевского помешанного. Габорио с Леру – вот настоящая словесность!

Заметим, что книгопродавцам столицы господин Берс был известен как законченный поклонник уголовных приключений. Его появление в лавке встречалось разве что не криками «ура!». Каждый проходимец прилавка знал: Николай Карлович уйдет с порядочной стопкой такой макулатуры, какой и приказчики брезгуют. Главное, чтоб обложка обещала раскрытие тайн необыкновенных преступлений. Не человек, а праздник для торговцев!

Антонина нехотя открыла книгу, не забыв отправить в рот маринованный помидорчик, и стремительно проглядела с десяток страниц. Видимо, девушка обладала полезным даром скорочтения.

Романчик захватил. С каждой главой история представлялась все невероятней. Действие происходит в январе сего года. Некий профессор Серебряков открывает средство, которое позволяет совершать невероятные поступки. Пикантность ситуации в том, что микстура считалась божественным напитком у древних ариев и была посвящена лунному богу Соме. Но открытие стало управлять создателем, а дьявол вновь обманул доктора Фауста.

Заканчивая бутылочку, дядя с удовольствием наблюдал на лице девицы напряженный интерес: страницы так и летали.