– Что играл перед смертью Меншиков? – резко спросил он, когда Ванзаров спустился.
– Э-э-м… ну… кажется… Вивальди…
По секрету говоря, Ванзаров разбирался в музыке как кот в апельсинах.
– Что именно?
– Ну и вопросы в полночь!
В памяти возникла спасительная картинка: Софья Петровна за пианино, ноты развернуты, исполняется нечто бравурное. Как называется пьеса?
– Кажется, «Времена года»…
– Это вот это: «трам-пум-пум, трам-пум-пум»?
– Вероятно… Могу ли знать…
– Теперь все понятно! – Лебедев выхватил сигарку. Дело оказалось вот в чем. Криминалист умыкнул кусочек
скрипки, и в лаборатории обнаружил следы вещества, которое используется во взрывном деле крайне редко: йодистый азот. Удивительное свойство этого аморфного порошка бурого цвета в том, что взрыв может произойти при сильном колебании струны или пластины. Например, от воздействия быстрой музыки. А порошок как раз подсыпали в основание струн.
– Сыграй на этой скрипке похоронный марш – ничего бы не произошло. Но стоило Вивальди, как… – и Лебедев изобразил губами взрыв. – А это означает: убийца точно знал…
– …что Менфиков сыграет нужную пьеску.
Чтобы совершить такое преступление, надо не только в мелочах знать характер и привычки жертвы, но быть совершенно уверенным: обреченный сделает то, что должен. Новейшая улика переворачивает вверх тормашками логику поступков злоумышленника.
Ясно наверняка: преступнику проще убивать редчайшими способами, чем ножом или пистолетом. Как такое возможно? Видимо, уверен в успехе йодистого азота куда больше, чем пули. Может силенок или меткости глаза не хватает? Сомнительно. Тогда что? Новый поворот логики указывает ответ: убийство совершается для… чиновника сыскной полиции, да так, чтоб ухватил он ниточку и тут же потерял. Список содалов в таком случае, не что иное, как… Нет, не может быть. Истина в таком случае настолько очевидна, что поверить в нее можно с трудом. Во всяком случае – пока…
– Вот почему скрипка из фкафа в футляре, – пробормотал Родион Георгиевич.
– Что?
– Да так, нафел с вафей помофью объяснение мелкой странности. И спасибо, Аполлон Григорьевич, не представляете, насколько важную улику нафли…
– Конечно, важную! – гордо заявил Лебедев. – Теперь точно знаем, что убийцу надо искать среди ближайших друзей трупов… то есть жертв.
– Где достать йодистый азот?
– Нигде и везде. В России его уже лет десять не производят, но если знать как, можно сделать в любой лаборатории: подготовить пары йода да смешать со спиртовым раствором аммиака, всех трудов-то. Ну, пойду я, пожалуй.
– Позвольте! – вдруг оживился Ванзаров – А почему молчите про фотографию? Сличили с телом?
Лебедев неопределенно замялся и буркнул:
– Сличил.
– Сходятся?
– Не знаю.
– То есть как?
– А вот так… Дать однозначный вывод не могу…
– И это говорит лучфий в России специалист по бертильонажу, создатель антропометрического бюро? Могу ли поверить!
Лебедев швырнул не раскуренную сигарку на брусчатку и разразился гневной тирадой.
Предвидя трудности, Аполлон Григорьевич заехал в морг III-го Казанского участка, обмерил плечи, руки, ноги Одолен-ского и составил со снимком табличку пропорций. Потом обмерил «чурку» и, проведя нехитрый математический пересчет, сравнил с геометрическими размерами «Мемнона» на фотографии. Цифры оказались близкими. Но без рук, ног, пальцев, головы, а также особых примет однозначно утверждать невозможно. Торсы «чурки» и «Мемнона» могут совпадать как у любого юноши схожего возраста и комплекции. К сожалению, это ничего не доказывало. Тело на снимке лежало под таким углом, что скрывало любые особенности мышечного сложения. Даже место, на котором могли виднеться следы прижигания, как нарочно прикрывала кисть юноши.
– Все, что смог, я сделал. Дальше – тишина.
И Лебедев вложил снимок в холодную ладонь коллежского советника.
Августа 8 дня, девять утра, +19° С.
У морга Императорской медико-хирургической
академии, Загородный проспект
– Только его и ждем! – отчаянно крикнул санитар напиравшей толпе. – Пока господин начальник не явится, пускать не велено!
Толпа неодобрительно загудела. В столь ранний час около одноэтажного домика желтой краски, в котором суждено оказаться каждому, собралось человек двадцать разнообразных сословий. Кухарки с корзинами, приказчики ближайших лавок, мужики строительной артели, парочка воспитанных барышень, господин в пенсне, два студента, нетрезвый извозчик, случайные прохожие, привлеченные толпой, и даже гимназист. Разнообразная публика жаждала зрелища. А вот оно как раз и задерживалось.