Питер

— Опять, Нахалыч, людей обманываешь? Свои тридцать серебренников отрабатываешь, что ли? Ха-ха-ха. Смотри у меня, не посмотрю, что ты старый, отберу лицензию. Верни-ка деньги. Эй, гражданочка, гражданочка! Куда это вы?

Иван остановился. Вот чёрт настырный.

Патрульный подошел ближе, прищурился. Не морщить лицо, напомнил себе Иван. Патрульный внимательно рассмотрел «женщину» в упор (Иван забыл дышать) и вдруг улыбнулся.

— Возьмите деньги, куда побежали, — сказал снисходительно. — А ты, Нахалыч, смотри у меня.

Иван, ни жив ни мёртв, протянул руку. В ладонь опустились два патрона от «макара». Сдача. Рожа у продавца при этом была… выразительная.

— Но… — попытался возразить торговец.

— Поговори мне ещё! — прикрикнул патрульный. Торговец замолчал, лицо вытянулось окончательно.

— Всё в порядке? — патрульный продолжал улыбаться. И щурился при этом безбожно, даже лицо перекосилось.

Так у него зрение нулевое, наконец сообразил Иван. А очки не носит — потому что дорогое удовольствие, не для всех.

Он, видимо, только на размеры предметов реагирует. А я ещё спрашивал, какая из меня женщина. Ага. Очень даже ничего.

«Думаете, найдется идиот, который в это поверит?»

Нашёлся.

— Спасибо, — сказал он тонким голосом. Повернулся и пошёл, спиной чувствуя, как патрульный смотрит на его задницу.

Пронесло.

Краем глаза Иван увидел, что уже Орлов расплатился. Пошёл прочь. И только потом Иван взглянул на вещь, которую приобрел ценой стольких переживаний. М-да. В руке у него была помада в пластиковом корпусе. Густо-красного, почти бордового оттенка.

* * *

— Ой, какая прелесть, — улыбнулась Настя, жена Шакила, принимая подарок. — Спасибо! Дай я тебя поцелую.

Иван с удовольствием подставил щеку. В отличие от здоровенного Шакила, жена невского диггера была ростом на полголовы ниже Ивана. Миниатюрная брюнетка. Его тронули мягкие губы.

Настя погладила диггера по напудренной щеке.

— Ой, Ванечка, какой ты хорошенький.

Иван поперхнулся, закашлялся. Уберфюрер захохотал.

В воздухе пахло молоком и домашней готовкой.

Обитал Шакилов с семейством в торце Невского, в одной из бесчисленных клетушек, отделенных от соседей фанерной стеной, с женой и сыном полутора лет. Сын возился на полу, играя с резиновой разноцветной рыбкой. Совал в рот, слюнявил, возил по полу, снова слюнявил. И всё это с серьёзным лицом.

— Где Шакил-то? — спросил Иван у Насти.

— Ушел по делам. Скоро придет, сказал. Ты переодеваться будешь?

Иван оглядел себя. Желтая кофточка, серая юбка, колготки фиолетовые, в ромбик. Плюс боевая раскраска. Блин, чудище на страх врагам. Ядерная боеголовка. Мемов должен помереть от одного взгляда на теперешнего Ивана.

— А надо? — спросил он.

* * *

Шакилов оглядел Ивана с ног до головы, крякнул. Брови у него застыли где-то на отметке «очень удивлен». Повисели там и наконец опустились.

— Ну ты, блин, даешь.

— Ага, — Иван ухмыльнулся.

— Живой, значит, — констатировал диггер.

— Живой, — согласился Иван. В следующее мгновение его облапили, сжали. Дыхание прервалось.

— Шакил, раздавишь, блин! — прохрипел Иван, пытаясь вырваться. — По ставь меня на место. Здоровый, как не знаю кто. — Когда Ивана вернули на землю, он перевел дыхание и внимательно оглядел невского диггера. — Как твоя рана?

Шакилов был бледный и исхудавший. Прошло уже… сколько? Иван попытался посчитать. Да… уже почти месяц с того дня, как его ранили. Все еще беспокоит?

— Все хорошо, — коротко ответил Сашка, из чего Иван заключил, что все не так уж благополучно.

Сели пить чай.

— Рассказывай, — велел Иван.

Новости были не слишком хорошие. Впрочем, и не то что бы совсем плохие. Война закончилась. Альянс по-хозяйски подмял под себя Маяковскую, Восстание — впрочем, это было понятно с самого начала. С недавних пор поговаривали, что Мемов пригласит царя бордюрщиков Ахмета встать во главе администрации Площади Восстания. Мол, личный ручной царек и видимость справедливости… Василеостровская на месте, Постышев по-прежнему комендант. Станция получает по несколько часов в день электроэнергию с Адмиралки — для чего и был протянут высоковольтный кабель.

В общем, короткая цепь, чтобы василеостровцы особо не дергались.

— А про моих ребят ты что-нибудь слышал? — вклинился Уберфюрер. — Где они?