— Где моё оружие? — Иван едва не застонал от бессилия.
Рядом встал генерал. Иван видел его профиль, подсвеченный потолочными лампами.
Тварь остановилась в нерешительности.
Она переводила взгляд тёмных провалов с Ивана на Мемова. И обратно. И снова на диггера, потом на генерала… Словно не могла выбрать.
Иван увидел, что твари всё-таки изрядно досталось. Серая ровная кожа была местами изрезана глубокими ранами — они чернели, тёмные точки от попаданий пуль по всему телу. Чёрная маслянистая жидкость стекала по телу твари из многочисленных ран. Кровь? Одна из конечностей твари была почти странно изогнута — словно по ней били чем-то тяжёлым. В ярости.
«Ты со скинами, мля, связался, понял?!»
Тварь смотрела. Её словно перекосило на один бок.
Чёрная жидкость медленно растекалась по гранитному полу.
Похоже, подумал Иван, не только я тут держусь из последних сил.
— Ну, чего ты ждешь? — спросил Мемов у твари. Шагнул вперёд.
Между Иваном и «пассажиром». Поднял пистолет, прицелился в круглое маленькое, почти детское лицо.
— Я, может быть, сволочь и урод, Иван, — сказал генерал негромко, не оборачиваясь. — Но я не политик. Между тварью и человеком я всё-таки выберу человека.
Выстрел. Вспышка. Лицо твари дёрнулось.
— Нет, — сказал Иван беззвучно.
В следующее мгновение чудовищный удар отбросил Мемова. Генерал взлетел под потолок и обрушился вниз, покатился, словно был совсем без костей. Может, так оно теперь и было.
«Ты убьешь собственного отца».
Лицо Блокадника снова приблизилось к Ивану…
Вспышка. Вспышка. Вспышка.
Рядом с глазами твари появлялись новые чёрные дыры.
Иван поднял взгляд.
Рядом с ним стояла Таня в белом подвенечном платье, забрызганном кровью, и держала в руках револьвер Сазонова.
Из ствола «кольта-питона» поднимался дымок.
Медленно, словно огромное строение, Блокадник завалился набок и упал. Иван почувствовал телом, как сотряслась платформа. Кончено. Умирающая серая тварь протянула к Ивану длинную лапу… Замерла. Из провалов глазниц — круглых, бездонных — на него смотрела иная экосфера. Резервный вариант, в котором человечеству попросту не было места.
Мы — динозавры, подумал Иван.
Трицератопс, бронтозавр, игуанодон. Человек.
— Да пошли вы, — сказал Иван серому. — Мы вас всё равно поубиваем нахрен. Голыми руками передушим, если понадобится. Вы, мля, ещё не поняли, с кем связались! Вы с человечеством связались, поняли?!
Серый смотрел.
И тут Иван всё понял. Моя «точка сборки».
Старик был прав. Существуют цели другого уровня. Не спасение отдельного человека, а — человечества.
И генерал был прав. Веганцев нужно остановить. Даже если это люди.
Не природа делает человека человеком, а нечто другое. Сын старика больше человек, чем тот же Сазонов. Чем те же веганцы…
Иван сжал зубы и застонал. Всё потеряно.
И никто за мной не посылал эту тварь. Её послали за Мемовым, когда чужие — веганцы? — почувствовали, что генерал опасен. А тварь приняла меня за него, потому что мы близкие родственники. Не знаю, что у нас общего — запах, кровь? Излучение мозга? Но тварь шла за мной, хотя должна была идти за генералом. Ошибка. Сначала по метро — вот откуда эта тяжесть в затылке. Потом — до ЛАЭС и обратно.
И получается, я сам вывел Блокадника на Мемова.
И никакой надежды у меня не осталось. Я во всем был не прав. Везде ошибался. Я неудачник. Я вывел тварь на собственного отца. Сделал то, чего добивались веганцы. Война всё-таки начнется.
Генерал был ещё жив. Отец. Быстрее, подумал Иван. Я должен ему сказать… Хоть что-то успеть исправить. Он пополз, подтягивая себя руками и пальцами. Ногти соскальзывали по граниту.
— Генерал!
Светлые глаза Мемова дёрнулись, с трудом остановились на лице Ивана.
— Иван… ты… у меня есть… слон… — глаза Мемова застыли. Иван беззвучно зарычал.
«Я твой сын. Слышишь ты, мёртвый старый тиран! Я твой чёртов сын. У тебя есть преемник» — хотел сказать он.
Но было уже поздно. В мёртвых глазах Мемова отражался светлый, в пятнах сырости потолок Василеостровской.
Иван откинулся на спину. Теперь всё.
Героический неудачник. Вот ты кто, Иван. Героический, блин…
— Иван, не умирай.
Ничего, у меня ещё остались патроны, подумал Иван. Мы ещё побарахтаемся… Ноги только мерзнут. А так ничего. Сейчас только немного отдохну и встану.