Без единого свидетеля

Иногда нужно просто довериться судьбе, подумала она. И сейчас как раз такой случай.

Подойдя к фургону, Робби открыл для нее пассажирскую дверцу. Она забралась внутрь. Он захлопнул дверь. Ульрика стала нащупывать ремень безопасности, но не находила его. Когда Робби тоже сел в машину и увидел ее безуспешные поиски, то завел двигатель и сказал:

— Ой, извини. Ремень тут так сразу и не найдешь. Он ниже, чем обычно. У меня есть фонарик, сейчас я тебе посвечу.

Робби опустил руку к полу рядом со своим сиденьем. Ульрика увидела, что он извлек оттуда фонарик.

— Теперь найдешь, — сказал он.

И она снова повернулась в сторону дверцы, чтобы найти наконец ремень безопасности.

Все произошло менее чем за три секунды. Она ждала, когда зажжется свет фонарика.

— Роб? — произнесла она, не понимая, почему требуется столько времени на простейшую операцию.

И вдруг ее тело пронзило током. От боли она задохнулась.

Первый разряд сотряс ее. Второй привел в полубессознательное состояние. Третий подвел ее к краю, с которого она провалилась во мрак.

Глава 33

Репутация полицейского участка на Харроу-роуд была не из лучших, но здешним копам, надо признать, приходилось несладко. В Западном Килбурне они занимались всем — от обычных социально-культурных конфликтов на межэтнической почве до воровства, наркотиков и процветающего черного рынка. Также их не оставляли в покое бандитские группировки. В микрорайоне, где преобладали жилые комплексы и мрачные кварталы высоток, построенные в шестидесятые годы и славящиеся своим унылым архитектурным вкусом, до сих пор жили легенды о том, как нарушители оставляли копов в дураках, когда те гонялись за ними, например, по сложной системе похожих на туннели коридоров квартала Моцарт-истейт. В этой части города полицейские всегда были в меньшинстве. Они знали это, что не лучшим образом сказывалось на их характере и не помогало в деле обеспечения и защиты интересов общества.

Когда Барбара и Нката прибыли в участок, там назревал небольшой скандал. Уроженец Ямайки в сопровождении беременной женщины с огромным животом и двух детей требовал немедленных действий от дежурного констебля:

— Я хочу, чтобы мою машину вернули прямо сейчас, чувак. Ты думаешь, эта женщина хочет рожать на улице?

Несчастный констебль повторял, что «это вне моих полномочий, сэр. Вам нужно поговорить с одним из офицеров, которые работают над вашим делом».

— Дерьмо, — наконец сказал ямаец и развернулся на каблуках. Он схватил женщину под локоть и двинулся к двери. Проходя мимо Нкаты, он кивнул: — Брат.

Нката представил дежурному констеблю себя и Барбару. Они пришли к сержанту Старру, сказал он. По поводу подростка, который в настоящий момент содержится в участке на Харроу-роуд в качестве подозреваемого по делу о вооруженном нападении в Белгрейвии.

— Сержант ждет нас, — добавил Нката в конце.

Харроу-роуд сообщил в участок в Белгрейвии, а Белгрейвия передала в Скотленд-Ярд, что осведомитель в Западном Килбурне оказался надежным источником. Он назвал имя мальчика, который показался ему похожим на того, что виден на записи камеры видеонаблюдения с Кадоган-лейн, и копы без особых хлопот нашли его. Он даже не пытался скрыться. Выстрелив в Хелен Линли, он спокойно поехал домой, сев для этого на электричку подземки (камеры на станции «Уэстбурн-парк» тоже зафиксировали его физиономию, правда уже без его высокого спутника). Проще и быть не могло. Все, что оставалось, — это сличить его отпечатки пальцев с теми, что остались на оружии, найденном недалеко от места преступления.

Заняться мальчиком Джон Стюарт поручил Нкате. Нката попросил Барбару сопровождать его. Когда они появились на Харроу-роуд, было уже десять часов вечера. Они могли бы подождать до утра — оба сбивались с ног от усталости, отработав по четырнадцать часов, — но ни один из них не хотел ждать. Существовала возможность, что Стюарт поручит это дело кому-то другому, чего они не могли допустить.

Сержант Старр оказался чернокожим мужчиной; был он чуть ниже, чем Нката, но крепкий, почти как борец-профессионал, только с приятным лицом.

— Мы уже занимались этим молодцем по поводу воровства и поджога, — сказал он. — Тогда он сумел выкрутиться. Вы знаете таких ужей. «Это был не я, козлы поганые». — Он посмотрел на Барбару, словно прося прошения за грубость. Она устало махнула рукой. Он продолжал: — Но там вся семейка один другого чище. Папашу застрелили насмерть, наркотики не поделил с приятелями. Мамаша какой-то отравой сварила себе последние мозги и уже некоторое время вообще ничего не соображает. Сестра пыталась затеять драку, что в конце концов привело ее в магистрат. Но вот тетка, с которой они живут, и слышать ничего не желает, что дети уже встали на кривую дорожку. У нее магазинчик на той же улице, что и квартира, и она работает там с утра до вечера, а с вечера до утра ее развлекает молодой дружок, так что ей некогда взглянуть даже на то, что происходит под самым носом. В таких делах обычно все упирается в отсутствие времени. Мы пытались объяснить ей это, еще когда парень первый раз к нам попал, но она уперлась: он в порядке, и все тут. Вечно одно и то же.