Шесть соток для Робинзона

Вскоре после его отъезда отец поинтересовался у дочери, почему та не просит денег на средства интимной гигиены, узнал, что у нее нет месячных, отволок ее к гинекологу, услышал про беременность и выгнал Ксению из дома. Лучше не повторять, что орал озверевший полковник, какими эпитетами он осыпал рыдающую дочь.

Перепуганная донельзя Ксюша просидела ночь на вокзале, утром явилась зареванной на занятия и столкнулась с Ириной Альбертовной Евдокимовой, заведующей кафедрой иностранных языков. Та тут же стала задавать вопросы. Ксения рассказала ей о своей непростой ситуации. Евдокимова призадумалась.

– Какой у тебя срок?

– Три недели, – всхлипнула Ксюша.

– Хочешь оставить ребенка или избавиться от него? – деловито спросила профессор.

– А разве можно лишиться маленького, если он уже живет в животе? – заморгала Ксения.

Трудно, конечно, поверить в такую наивность первокурсницы. Но вспомните, пожалуйста, что во времена юности Ксении Интернета не существовало, пресса выходила под бдительным присмотром цензуры, слово «аборт» считалось не просто стыдным, а ужасным. Развод осуждался парткомом. Подружек, которые просветили бы ее, Ксюша не имела, матери у нее не было, отец тотально контролировал дочь, требуя отчета за каждую проведенную вне дома секунду. Отношения с Габриэлем стали возможны лишь потому, что декан факультета выбрал самую скромную и незаметную барышню для сопровождения гостя-иностранца в Суздаль, а отец побоялся спорить с администрацией вуза, давшей Жрачкиной ответственное комсомольское поручение. Впрочем, полковнику и в голову не могло прийти, что его в страхе воспитанная скромница решится на интим, да еще с иностранным гражданином.

Оценив меру наивности Ксении, завкафедрой захотела поучить студентку уму-разуму.

– На тебя давно положил глаз Стебунков. У Ивана Гавриловича огромная квартира, достаток, прекрасные карьерные перспективы. Выходи за него замуж и забудь мерзавца, который сделал тебе ребенка. Если сейчас прыгнешь к Стебункову в постель, то можно будет объявить новорожденного недоношенным. Иван поверит, что младенец от него.

– Ой, я не смогу! – испугалась Ксюша.

– Тогда придется жить на улице, – напомнила Евдокимова. – И денег у тебя нет. Как ты намерена существовать? Особенно когда появится малыш?

Ксюша разрыдалась. Евдокимова куда-то умчалась, а вернулась вместе с чрезвычайно взволнованным Стебунковым, который с порога воскликнул:

– Ксюшенька, Ирина Альбертовна рассказала мне о твоем бедственном положении! Пьяница-отец пытался тебя изнасиловать, а когда ты не далась, выкинул тебя на улицу. Вот мерзавец!

Ксения онемела. Евдокимова, стоявшая за спиной Ивана Гавриловича, поднесла указательный палец к губам. А Стебунков продолжал:

– За такое поведение твоего отца следует наказать.

– Ваня, Ксюша не хочет никакого шума, – быстро перебила его завкафедрой. – Ведь так, солнышко?

Ну и как должна была поступить девушка, приученная во всем подчиняться старшим? Она кивнула. И тут Иван Гаврилович предложил:

– Живи у меня, в квартире есть свободная комната. Ты готовить умеешь?

Ксюша снова кивнула.

– Прекрасно! – потер руки Стебунков. – В благодарность за крышу над головой будешь мне супчик варить.

Когда Иван Гаврилович ушел, Евдокимова погладила поникшую Ксюшу по голове и сказала:

– Не упусти свой шанс. Сегодня же ночью иди в его спальню. Ты девочка симпатичная, Ваня в тебя влюблен, все устроится. Так, запоминай! Стебунков быстро пьянеет, от двух бокалов легкого вина его уже в сон клонит. Вечером предложи отметить твой переезд, Ваня достанет бутылочку. Твоя задача – влить в него половину. А когда он захрапит, стяни с него брюки, рубашку, накапай крови на диван, где вы сидели, раздевайся и ложись рядом. Утром Стебунков ничего не вспомнит, а ты ему на следы крови покажи и заплачь: вот, лишилась девственности, но не сержусь, потому что очень вас люблю. Даже представить не можешь, сколько парней попадается на эту простую уловку. Уколешь иголкой щиколотку, и все дела. Только не коли в руку, не ровен час, он заметит след. Лучший вариант – нога!

– Я не могу… вот так… – промямлила Ксюша. – Люблю другого, хочу сохранить ему верность до конца жизни. И врать нехорошо, обманывать Ивана Гавриловича некрасиво.

– Вот дура! – разозлилась Евдокимова, искренне желавшая девушке счастья. – Совсем рехнулась? Не глупи! Судьба посылает тебе уникальную возможность устроиться с комфортом.