Шесть соток для Робинзона

Семен тронул меня за плечо и загудел:

– Часок-другой покорячимся, наберем нам деньжат на билеты до дома.

– Там готовят чудесные равиоли, – продолжал Феликс.

– Делов-то – Петяше миску подсунуть, – не успокаивался мой временный жилец.

– Если не любите итальянские пельмени, рекомендую пиццу, – в унисон ему бубнил профессор.

– Музыка у меня душевная…

– Или спагетти «Болонезе».

– Погода теплая, дождика нет, заодно воздухом надышишься…

– И там прекрасные десерты!

– Умрем иначе с голоду, пешком по шпалам в Макаровку пойдем…

– Рыба им тоже удается.

Два одновременно вещающих голоса сплелись в причудливый хор, звуки которого вонзились в мозг острыми иглами. Виски заломило от боли, в глазах заскакали разноцветные птички, и я вдруг сказала:

– Хорошо, только отстаньте.

– Через полтора часа, идет? – обрадовался Маневин. – Как раз успеете собраться.

– Заканчивай трепаться и погнали, – деловито приказал Сеня. – Семь вечера натикало, самый деньгокос!

Когда Семен, прихватив с собой тот самый, странного вида, деревянный ящик на одной ноге, втиснулся в лифт, я строго его предупредила:

– Помогаю тебе час с четвертью, а потом ухожу, у меня деловая встреча.

Сеня накинул на плечо ремень, прикрепленный к непонятному коробу, и ничего не сказал.

Точку для работы он выбрал со знанием дела. Мы встали на людной улице. Чуть правее был вход в метро, слева тормозили маршрутки и рейсовые автобусы, а сзади располагался какой-то магазин. Я не поняла, чем он торгует, просто увидела большую вывеску и окна-витрины. Впрочем, может, там салон красоты, я не стала интересоваться профилем заведения.

– Начнем, пожалуй, – закряхтел Сеня, упер «ногу» с ящиком в тротуар, открыл крышку короба, вытащил сбоку длинную ручку…

– Шарманка! – ахнула я.

– А то! – гордо откликнулся Семен. – Реликвия! Досталась мне от прадеда, он был заслуженный шарманщик России. Вот, надевай…

Я принялась рассматривать цветастую тряпку, смахивающую на занавеску, зачем-то собранную с одного края на резинку.

– Юбка цыганки, – пояснил Сеня. – Обмотай вокруг талии и застегни, там пуговица с петелькой есть. А на шею – монисто!

– Может, останусь, как есть? – засопротивлялась я, брезгливо держа двумя пальцами «драпировку».

– Слушай, заканчивай кривляться! – надулся мой напарник. – Чем тебе наряд не по вкусу? Маманя его сорок лет носит и рада. Гадают всегда цыгане, надо соответствующим образом выглядеть.

Делать нечего, пришлось затянуть на талии жуткую тряпку и украсить шею ожерельем из медных монеток, почему-то интенсивно пахнущих рыбой.

Сеня хлопнул рукой по шарманке.

– Поехали! Не подведи, родимая!

Потом схватил ручку и быстро завертел ею.

Глава 29

Из ящика полились душераздирающие звуки. Я с трудом подавила желание заткнуть уши. Но через секунду оказалось, что шарманка – это еще не самое ужасное, потому что Сеня запел во все горло:

– Разлука, ты разлука-а-а-а! Чужая сторона-а-а-а! Никто нас не разлучит, лишь мать сыра земля-я-я!

Народ стал притормаживать, Семен завыл с утроенной силой:

– Все пташки-канарейки так жалобно пою-ут и нам с тобой, мой милый, забыться не даю-ю-у-у-ут!

На мой взгляд, текст был не очень подходящим для мужчины, но Сеня не комплексовал, старательно оглашал округу воплями:

– А-а-а! А-а-а! Разлука-а-а-а!

Внезапно к высокому, почти женскому голосу Сени (если не ошибаюсь, такой называется контртенор) добавился сочный, грубоватый баритон:

– У-у-у!

На мгновение я подумала, что к сыну присоединилась Галина. То есть мамаша очнулась и решила в виде исключения поработать. Но зрители начали смеяться, показывать пальцами вниз, я тоже посмотрела себе под ноги и расхохоталась. На тротуаре, сидя столбиком, трогательно поджав передние лапки, выл Петяша. Похоже, он был рожден для оперной сцены. Зеленая собачка задрала голову, прикрыла глаза и безошибочно попадала в ноты. А вот Сеня безбожно фальшивил, что, впрочем, совсем не помешало ему собрать приличную толпу. Я, глупо улыбаясь, стояла, не понимая своей роли в спектакле.

– Эй, начинай, – свистящим шепотом приказал Сеня.

– Делать что? – тихо поинтересовалась я.

– Ну ты, блин, не шоумен! – просипел Семен между строчками песни. – Зачем нам разлучаться? Бери миску! Зачем в разлуке жить… Хватай Петяшу! Не лучше ль обвенчаться… Кричи про гадание! Да жить и не тужить. Разлука-а-а!