Crysis. Легион

Локхарт: Джентльмены, прикончите Пророка. Патронов не жалеть. Я хочу видеть этого монстра жареным.

Харгрив: Локхарт, да что ты делаешь?

Локхарт: Старина, делаю то, что дирекции «КрайНет» следовало сделать еще три года назад, — пихаю затычку в твой фонтан похабных фантазий о киборгах.

Харгрив: Глупец! Думаешь от будущего спрятаться? Оно придет, хотим мы того или нет!

Локхарт: Это пустые слова. На этот раз совет директоров на моей стороне. Они сыты по горло твоим бредом. Теперь командую я! И я приказываю тебе ЗАТКНУТЬСЯ!

***

Чино с корешами слов на ветер не бросают. Задают цефам жару, принимают все дерьмо на себя, и я крадусь от укрытия к укрытию, включая невидимость, когда нужно пересечь открытое пространство. Подзаряжаюсь за кучей бетона, за грузовичком из пекарни, затем — снова невидимость и пробежка до очередного укрытия. Иногда прохожу слишком близко, и топтун нервничает, сопит, выдает череду сухоньких приглушенных щелчков. Я цефам не показываюсь, а они мной не слишком интересуются — заняты очень, пытаются завалить Чино с приятелями.

Пандус быстро скрывает меня от цефовских глаз. Спускаюсь к двери из гофрированного железа, подхожу к ней по колено в воде. Она приоткрыта и заклинена. Пригибаюсь, прошмыгиваю — и воды уже по пояс. Пандус все вниз и вниз — шаг, и вода мне по грудь. Потолок впереди уходит в воду. Все, тупик.

Может, лучше помочь корешам разобраться с осьминожками?

Господи боже, все это двадцать лет назад случилось. А я, размазня сопливая, никак забыть не могу. Лезь, дурак!

Ныряю и отталкиваюсь — а вода отталкивает меня, темная, грязная, полная взвешенного дерьма. Чем сильней загребаю, тем гуще кажется вода тормозит, замедляет, будто я в густом киселе. Гляжу вверх, но поверхности не вижу, только трубы, бетонные балки, пара серебристых пузырьков катится, будто ртуть. Восьмилетний мальчишка во мне трясется от ужаса, а прочие части надеются выбраться на поверхность прежде, чем системам Н-2 не хватит кислорода.

Прошло века два, не меньше, но вот впереди светлое пятно. Поверхность, лучи пыльного серого света падают на двухполосный проезд, выбирающийся из вод. Иду наверх, уже неглубоко — можно стоять. Сухого места нет, уровень подтоплен, но воды большей частью по колено. Я встаю, и восьмилетний мальчишка во мне наконец-то успокаивается. По часам Н-2, под водой я был всего сорок пять секунд, но клянусь, Роджер, по часам внутри меня за каждую секунду прошло минут пять, не меньше.

Слева — пилоны, места для парковки, справа — шлакоблочная стена служебки. Метрах в шестидесяти за ней лестница, ведущая прямиком в фойе.

И — я слышу голоса.

Что за мать твою? Харгрив же говорил: место закупорено наглухо!

Слов не разобрать. Болтают лениво, от скуки. Подойдя, вслушиваюсь: обычный бред про тачки, железо и девок. Может, Харгрив выслал пару бойцов меня встретить?

— Эй, ты слышал?

Я замираю, включаю невидимость.

— Пойду-ка проверю, а ты оставайся на позиции.

Чудный план: оставить напарника и пойти гулять в одиночестве. Не иначе, ЦЕЛЛ.

Ну конечно — вон, приковылял из-за угла, ствол МП-5 трясется, будто шмель после конопли. Пыхтит ко мне, минует, уже прошел, и…

Вдруг останавливается и пялится в упор.

Я-то уже давно приметил: невидимость не идеальна. Она делает тебя прозрачней стекла, но, если присмотреться, в ярком свете заметны искажения. Даже в полумраке можно заметить движение, дрожание сумрака — конечно, если знать, чего ищешь.

Скажу тебе, этот мужик зенки чуть не выглядел, и я догадываюсь, что он заметил за долю секунды до него самого: когда иду, от меня волна, бежит рябь по воде — и она еще не успокоилась.

Он стреляет — и артефакты невидимости меня больше не заботят.

Итог: в меня попало, стрелок — труп, эхо нашего с ним общения еще гуляет между стен, а за углом кто- то шлепает по водам. Увы, тут от невидимости проку мало. Рядом с позабытой «тойотой приус» на стене — распределительный щиток. Я отключаю свет.

Кто-то вопит: «Переключайтесь на инфракрасное!» БОБР услужливо передает чей-то рапорт по Сети: «Он в здании. Повторяю: Пророк в здании!»

Ну что, поиграем?

Я почти вижу, где лестница, — на ее предполагаемом месте экран показывает кучу человекообразных пятен повышенной температуры. Сволочи, прижучили меня — ведь наверняка знают, куда направляюсь! Мать вашу, неужто Харгрив сдал? Кто ж еще, это ж его дом родной, заманил, скотина, глаз положил…