Убить легко

Люк бросил на нее быстрый, встревоженный взгляд.

Мистер Уэйк с сомнением покачал головой, затем продолжил со слегка осуждающей улыбкой:

– Боюсь, в наше время люди слишком живо интересуются делами соседей. Никто не спорит, Рози Хамблби – прелестная девушка. Неудивительно, что Джоффри Томас потерял из-за нее голову. И, разумеется, не трудно понять чувства доктора Хамблби – девушка молода, а в таком захолустье, как наше, у нее не много шансов выйти замуж.

– Так он был против? – спросил Люк.

– Категорически. Говорил, что они еще слишком молоды. И само собой, молодым людям это не нравилось! Отношения между отцом и женихом были явно натянутыми. Но замечу вам, я абсолютно уверен, что доктор Томас был глубоко потрясен неожиданной кончиной своего компаньона.

– Сепсис. Лорд Уитфилд говорил мне.

– Да… небольшая царапина… Потом инфекция. Профессия доктора всегда таит в себе смертельный риск, мистер Фицвильям.

– Вы совершенно правы, – согласился с ним Люк.

Неожиданно мистер Уэйк сказал:

– Однако как же далеко мы удалились от предмета нашего разговора. Боюсь, что я просто старый сплетник. Мы говорили об уцелевших с языческих времен похоронных обрядах и перешли на недавние смерти. Одна из умерших, Лавиния Пинкертон, была нашей добрейшей прихожанкой и помощницей. Потом эта бедная девушка, Эми Гиббс, – этот случай может представлять для вас особый интерес – ходили слухи, правда всего лишь слухи, будто она покончила с собой, а подобная смерть никогда не обходится без суеверий. Здесь неподалеку живет ее тетка, боюсь, не слишком достойная женщина, которая не испытывала особой привязанности к своей племяннице. Однако она может быть вам полезна, ибо большая охотница поговорить.

– Что весьма ценно, – заметил Люк.

– Потом еще Томас Пирс, одно время он пел в хоре, у него был красивый дискант – прямо ангельский. Хотя на деле это был сущий чертенок. В конце концов нам пришлось от него избавиться – он плохо влиял на других мальчиков. Бедный парнишка, боюсь, мало кто испытывал к нему добрые чувства. Его выгнали и с телеграфной службы, куда взяли посыльным. Какое-то время он работал у мистера Эббота в конторе, но и оттуда Томаса вскоре попросили – слишком уж он любил совать нос в конфиденциальные бумаги. Потом Томас работал помощником садовника в поместье «Эш». Ведь так, мисс Конвей? Но Уитфилд не простил ему какой-то дерзости. Мне было искренне жаль его бедняжку мать – достойную, трудолюбивую женщину. Мисс Уэйнфлит была столь добра, что взяла этого паршивца к себе на временную работу – вымыть окна в библиотеке. Лорд Уитфилд сначала возражал, но потом неожиданно дал согласие, как оказалось, на горе парню.

– Почему?

– Да потому что он разбился насмерть. Мыл окна на самом верхнем этаже библиотеки и, видимо, попытался выкинуть какой-нибудь дурацкий фокус – танцевал на подоконнике или что-то в этом роде, – потерял равновесие, если только у него не закружилась голова, и упал. Скверное дело! Томми умер в больнице через пару часов, так и не приходя в сознание.

– Кто-нибудь видел, как он упал? – поинтересовался Люк.

– Нет, он мыл окна со стороны сада. В больнице сказали, что Томас, по всей видимости, пролежал на земле около получаса, прежде чем его нашли.

– И кто же его нашел?

– Мисс Пинкертон. Вы помните, я упоминал пожилую леди, которую, к великому сожалению, сбила машина. Бедняжка, она пришла в ужас, увидев такое! Ей позволили срезать цветы в саду – она и обнаружила Томми.

– Для нее это, видимо, было страшным потрясением, – задумчиво произнес Люк.

«Куда более страшным, чем вы можете себе это представить», – подумал он про себя.

– Молодая жизнь оборвалась из-за глупой случайности, – грустно покачал головой викарий. – Возможно, проказы Томми инспирированы свыше.

– Он был отъявленным негодяем, – обронила Бриджит. – И вы же это прекрасно знаете, мистер Уэйк. Постоянно мучил кошек и бродячих собак, обижал младших мальчиков.

– Да-да, я знаю. – Мистер Уэйк грустно покачал головой. – Но вы знаете, моя дорогая мисс Конвей, иногда жестокость исходит не из человеческой природы, а из слишком медленно созревающего воображения. Если представить себе взрослого человека с умственными способностями ребенка, вам станет ясно, что хитрость и жестокость не всегда осознаются им самим. Недостаточное взросление ума, я в этом убежден, и есть корень жестокости и неосознанной агрессивности в наши дни. Человек должен освобождаться от детских выходок…