Девушка с синими гортензиями

– Ну да, высокопоставленным лицам, – заметил журналист с иронией в голосе. – Тем самым, кто и помог, по слухам, замять дело.

– Филиппу было неизвестно, кому именно мсье Леопольд отправлял телеграммы, – спокойно проговорил старик Гренье. – Через пару часов художник вернулся и привез с собой доктора, который долго добирался до Эммериха и был крайне раздражен, что его оторвали от семьи. Доктор ушел к Рейнольдсу и о чем-то долго с ним разговаривал. А утром на «Любимую» снова явился следователь, который принес с собой телеграмму. В ней сообщалось, что тело мадемуазель Лантельм было найдено возле какой-то деревни с труднопроизносимым немецким названием.

– Обермёрмтер, которая расположена недалеко от городка Рес, – вставила секретарша. – Деревня находится между Везелем и Эммерихом. Тело обнаружили вечером 26 июля, а следователь известил Рейнольдса 27-го числа. Что было дальше?

– Хозяин настаивал на том, чтобы немедленно отправиться за телом жены, – объяснил Гренье. – Следователь сказал, что не возражает, но ему также необходимо видеть тело, так что он поплывет вместе с Рейнольдсом. Полицейский послал записку местному доктору, который тоже прибыл на яхту, и тогда «Любимая» поплыла к Обер… ну, вы меня поняли. Все жители деревни ждали их на берегу, забросив дела. Там ведь живут простые рыбаки, совсем ничего не происходит, а тут вдруг такое… Ну и, само собой, тот, кто нашел тело, уже мечтал, как распорядится своей тысячей марок.

– Кто это был? – спросил Видаль.

– Молодой рыбак, совсем мальчишка. Забрасывал сети, ну и… вытащил. Доктор Морнан просил Рейнольдса остаться в каюте, но тот не послушался и настоял на том, чтобы сойти на берег. Тело лежало на песке, прикрытое куском рогожи, из-под которой были видны только рассыпавшиеся темные волосы и край белого пеньюара, в котором бедная мадемуазель Лантельм упала в воду. Неподалеку стояли два жандарма. Кто-то – мэр деревни, кажется, – на скверном французском стал говорить слова сочувствия, но Рейнольдс не стал его слушать. Опередив всех, он подошел к телу, наклонился, поднял рогожу и расплакался. Доктор помог ему подняться и отвел в сторону. Следователь спросил, подтверждает ли Рейнольдс, что это его жена. Тот выкрикнул: «Да, черт побери!» Морнан и немецкий доктор осмотрели тело на месте, потом к ним подошел следователь. Филипп слышал, как он произнес слово «вскрытие». Но Рейнольдс тоже услышал его и вскинулся, что не желает, чтобы его жену резали, как лягушку. Вмешался капитан Обри и предложил прежде всего перенести тело на яхту, а затем уже спокойно все обсудить. Кто-то из местных сбегал за носилками, другие нарвали цветов. Тело положили на носилки, а сверху усыпали цветами. Несли носилки мой Филипп и другой матрос, Шавийар. Филипп шел сзади и потом вспоминал, как рука утопленницы то и дело свешивалась с носилок, а Рейнольдс подбегал и поправлял ее.

– У меня вопрос, может быть, не относящийся к делу, но тем не менее… – перебил рассказчика Видаль. – Как насчет обещанной тысячи марок? Рейнольдс заплатил тому рыбаку?

– Заплатил, все честь по чести. Тело мадемуазель Лантельм принесли в ее спальню и положили на кровать. Пришли женщины, которые не сходили на берег, мсье Буайе, актер и старик, которые тоже оставались на яхте. У всех глаза были на мокром месте. Следователь попросил их выйти, а сам стал разговаривать с докторами. Тем временем яхта снялась с якоря и поплыла обратно в Эммерих.

– И в тот же день, – уронил Видаль, – следствие было прекращено. Никого на яхте не насторожила такая поспешность?

Старик вздохнул.

– Не думаю, что пассажиры задавались такими вопросами, мсье, – сказал он. – Мсье Буайе и актер сразу же собрались и на скором поезде уехали обратно в Париж. Мадемуазель Ларжильер задержалась, потому что помогала горничной и дворецкому привести тело в порядок и уложить в гроб. Чтобы перевезти бедную мадемуазель Лантельм во Францию, пришлось выполнить множество формальностей, и тут Рейнольдсу помог мсье Леопольд, который говорил по-немецки. Он объяснялся с властями. В Эммерихе отслужили мессу, на которой присутствовали и члены экипажа. Наконец гроб погрузили в вагон, но с железной дорогой тоже возникли сложности – по пути пришлось менять поезд.

Мадемуазель Алис перелистала страницы блокнота.

– Верно, тело прибыло в Париж вечером 29-го числа на поезде номер 124 из Льежа, в опломбированном вагоне. С вокзала гроб переправили в морг Обервийе. Похороны состоялись на Пер-Лашез в последний день июля. Приглашены были только самые близкие друзья, гости с яхты и люди из мира театра. Однако прежде Рейнольдсу, который всячески избегал контактов с прессой, пришлось-таки представить публике свою версию происшедшего. И он это сделал – через посредничество все того же доктора Морнана.