Золотая всадница

«А впрочем, если ему уже все известно…»

Стало быть, австрийский резидент больше ему не доверяет, а Войкевич отлично понимал, что это значило. У него не было привычки недооценивать своих врагов, а в том, что отныне они с Кислингом враги, он не сомневался.

В то время как полковник размышлял, как ему с наименьшими потерями выйти из сложившейся ситуации, еще один военный в Любляне не мог сомкнуть глаз, хотя и по совершенно другой причине.

Наутро он первым делом явился в Тиволи к баронессе Корф и попросил передать, что ее хочет видеть генерал Иванович.

Амалия тотчас же вышла к своему гостю. Наружностью пятидесятилетний Иванович несколько смахивал на покойного императора Александра Второго и даже носил бакенбарды, как русский царь, хотя они давно вышли из моды.

Генерал перебросился с Амалией несколькими ничего не значащими фразами о том, как замечательно она устроила свое новое жилище, и после этого перешел к делу:

– Госпожа баронесса, ко мне недавно обратилась одна… особа с довольно странной просьбой. Она хочет, чтобы я продал ей двух желтых лошадей, таких же, как у вас. Признаться, я в некотором затруднении и не понимаю, зачем ей это надо. Мне говорили, что этот шалопай Здравко Новакович подарил вам лошадь, которую он у меня выиграл, и… и…

Под ясным взглядом Амалии генерал запнулся и рассердился на себя. Черт побери, он никогда не умел соблюдать придворный этикет!

– У вас есть еще желтые лошади? – спросила Амалия с любопытством.

– Да, сударыня, но я не держу их у себя в конюшне, потому что это не лошади, а смех один. Простите, пожалуйста, – спохватился он, – я хотел сказать…

– А особа, которая жаждет их купить, – это, случаем, не Лотта Рейнлейн?

– Так точно, госпожа баронесса. Просто мне показалась странной ее настойчивость… и потом, эта история с подарком Новаковича… Я не был уверен, что эта… особа не затевает какую-то каверзу. – Судя по виду генерала, он собирался сказать вместо «особы» нечто куда более крепкое, и только присутствие баронессы, дамы до кончиков пальцев, удержало его от этого.

– Ну что ж. – Амалия улыбнулась. – Все в порядке, дорогой генерал. Я полагаю, вы можете продать Лотте обеих лошадей. Но, если хотите послушаться моего совета, запросите за них побольше.

– Подороже? – удивился Иванович.

– Да. Как можно дороже, и уверяю вас, вы не прогадаете. В конце концов, лошади этой масти чрезвычайно редки.

Генерал не знал, что на это сказать, и на всякий случай поклонился. Но, при всей своей прямолинейности, он чувствовал по тону собеседницы, что Лотту ждет какой-то подвох, хотя и не понимал, какой именно. Заверив Амалию в том, что она всегда может на него положиться, он удалился.

Амалия задумчиво посмотрела в окно. Отсюда ей были прекрасно видны статуи, белевшие среди деревьев, новые беседки и фонтан, высоко выбрасывающий струи. Гостиная, в которой она находилась, тоже выглядела восхитительно, особую прелесть ей придавали ширмы, расписанные птицами и цветами в японском стиле. Даже бюст Бонапарта подобрел и стал глядеть томно и многозначительно. Амалия задержала на нем взгляд и улыбнулась своим мыслям.

– Ну что, дорогой император, – сказала она, – пора приглашать гостей!

Глава 12

Фейерверк

– Благотворительный вечер? – изумилась королева Шарлотта.

– Да, ваше величество. В замке Тиволи, специально перестроенном в честь такого события, – ответил Петр Петрович.

Королева задумалась. За две недели, прошедшие с момента ее знакомства с баронессой Корф, она несколько раз встречалась с последней на заседаниях благотворительного комитета и вынесла из этих встреч впечатление, что Амалии далеко до филантропического рвения ее свекрови. К чему же тогда этот вечер? Или белокурая баронесса решила, подобно Лотте Рейнлейн, прибрать к рукам ее супруга?

– Я не знаю, дорогой мсье Оленин, – наконец сказала Шарлотта, глядя мимо него. – Разумеется, передайте баронессе благодарность за приглашение, но…

– Мы выписали оркестр из Вены, – вкрадчиво шепнул искуситель Петр Петрович. – Ваше величество! Неужели вы откажетесь украсить своим присутствием наше скромное торжество?

При словах «оркестр из Вены» королева встрепенулась. Больше всего на свете эта сухая, чопорная женщина любила хорошую музыку.

– В самом деле? Ну что ж, мсье Оленин… Если мы не будем заняты в этот вечер, мы, возможно, навестим вашу… знакомую.