Золотая всадница

По крайней мере, в ближайшее время, пока все не уляжется. И она, как это нередко бывало, почувствовала досаду от того, что разум бессилен справиться с некоторыми чувствами.

– Алексей Николаевич у себя? – спросила она у дежурного адъютанта, войдя в приемную.

У К. была привычка засиживаться в министерстве допоздна, хотя никто не мог сказать с уверенностью, было ли это следствие подлинного служебного рвения или он просто делал вид, что загружен работой до чрезвычайности. Он с изумлением привстал с места, когда к нему вошла баронесса в вечернем платье, с легким шарфом на плечах, оттеняющим белизну ее кожи. Бриллианты сверкали и переливались на ее шее, запястьях и в завитках белокурых волос, глаза горели каким-то необычным, холодным огнем.

– Чем обязан, сударыня… – он запнулся, не зная, как объяснить этот неожиданный визит.

– Просто я успела передумать, – бросила Амалия. – По поводу Иллирии. Если, конечно, не передумали вы.

Министр медленно опустился обратно в кресло. Он не понимал, что нашло на баронессу Корф, но нельзя сказать, что ситуация его не устраивала.

– То есть вы готовы ехать в Любляну?

– Завтра же, если вам будет угодно. Мне нужны деньги на расходы и копии донесений нашего резидента. Я должна представлять себе, с кем мне придется иметь дело.

К. кивнул.

– Я немедленно распоряжусь, чтобы вам все доставили. Ближайший экспресс отходит завтра вечером. Что-нибудь еще?

– Да, Алексей Николаевич. Пожелайте мне удачи. Представляется, что в этом деле она очень понадобится!

Глава 3

Адъютант его величества

Едва Петр Петрович Оленин открыл утром глаза, он сразу же вспомнил, кого он должен сегодня встретить на вокзале.

Итак, в Любляну приезжает баронесса Корф, о которой он в свое время слышал столько любопытных вещей. Говорили между прочим, что она будто бы предотвратила в одиночку большую войну^[7], но Петр Петрович был склонен считать, что если какой-либо войне суждено начаться, то ее не в состоянии отменить никакая земная сила. По натуре Петр Петрович был фаталистом, больше всех живых существ любил своего кота Ваську и раз в неделю отправлял курьером в Петербург подробнейшие донесения обо всем, что творилось при иллирийском дворе. Некоторое время назад он первым уловил неблагоприятные для России признаки и дал понять начальству, что подписание соглашения насчет Дубровника рискует затянуться до Страшного суда. Сначала Петра Петровича, как водится, пожурили за паникерство, а потом, получив из дюжины дополнительных источников те же сведения, встревожились. В Любляну приехал опытный дипломат граф Ламсдорф и попробовал найти подходы к королю Стефану. Ламсдорф беседовал с ним и доверительно, и по-отечески, ссылался на союзный договор, на священную обязанность славян дружить между собою и так далее. Стефан, который имел в роду дюжину немцев, столько же австрийцев, чуть меньше французов и итальянцев, но ни одного славянина, произнес в ответ прочувствованную речь и прослезился, но соглашения не подписал. Ламсдорф не отступал и пробовал убедить его и так и эдак, но ничего не добился и уехал восвояси с неприятным ощущением от проваленной миссии, которая может ой как аукнуться Российской империи. И вот теперь в качестве последнего средства из Петербурга посылают баронессу Корф, вероятно, рассчитывая на то, что женщине будет легче растопить сердце монарха.

«Ну, Рейнлейн вряд ли это допустит», – усмехнулся про себя Петр Петрович и отправился кормить кота.

Поезд баронессы должен был прибыть на вокзал в полдень, но, отлично зная особенности балканского транспорта, Петр Петрович явился в половине первого. Его расчеты полностью оправдались: поезд Вена – Любляна, как всегда, опаздывал.

Петр Петрович прогулялся по перрону, возле которого росли роскошные вишневые деревья, в эту пору находящиеся в самом цвету. Однако не поэтическая красота цветущих белых вишен занимала в эти мгновения российского резидента, а мысль о том, что именно может предпринять неведомая ему баронесса Корф, чтобы добиться своего. Зная обстановку при дворе, он не сомневался, что Дубровник для России потерян окончательно, и хорошо, если удастся не допустить там присутствия австрийского флота, который способен создать большие проблемы нашим союзникам в Адриатике.

Вдали сипло свистнул локомотив и медленно– медленно, словно украдкой, стал подходить к станции. Носильщики оживились, подтянулись немногие встречающие. Поезд пропыхтел вдоль единственной платформы вокзала и остановился.

---

7 Подробнее прочитать об этом можно в романе «На службе его величества».