Синее на золотом

Луи положил приказ на стол и принялся читать бумагу, которую Тереза написала под диктовку Кассандра. Она содержала в себе подтверждение слов, которые священник сказал молодому человеку об Амелии, – что она была шпионкой, что действовала по приказу Сибулетта и передавала республиканцам все сведения, которые ей удавалось узнать, а также следила за республиканским генералом.

– Почему я должен верить всему этому? – спросил Луи, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие.

– Вовсе не должен, – парировал священник. – Просто пойди с этой бумагой к своей даме сердца, спроси у нее, верно ли, что она не Амелия фон Хагенау, и посмотри на ее лицо. Ты и сам все увидишь, мой мальчик. Она, конечно, умна и хитра – иначе я просто не взял бы ее на службу – но не настолько.

Он сердечно улыбнулся Ошу, вышел из комнаты, покинул замок и в отличном настроении отправился на поиски Армана де Бельфора, которого нашел в кабачке с кораблем на вывеске. Арман пил дешевое вино и сразу же отставил стакан, когда завидел священника.

– Хочешь, я составлю счастье твоей жизни? – без обиняков спросил Кассандр. – Я же знаю, почему ты остаешься в Онскоте. Это из-за нее, да?

– Вас это не касается, – возразил шевалье.

– Значит, тебя не касается то, что некая особа скоро останется одна, – вздохнул священник. – И некому будет ее утешить.

– С чего вы взяли, что Ам… что она останется одна? – мрачно спросил Арман. – Насколько мне известно, они собираются пожениться.

– Вот как? И от кого же тебе это известно?

– От Евы.

– Что ж, служанка лучше госпожи знает, где ее счастье, – со смешком промолвил Кассандр. – Только меня сильно удивит, если свадьба состоится.

Арман поглядел на его ухмыляющуюся рожу, положил на стол потрепанный бумажный ассигнат – уплату за выпивку – и быстрым шагом двинулся к выходу.

А в саду онскотского замка Луи подошел к Амелии, которая сидела на скамье в нескольких шагах от колодца. Возле ее ног крутился Разбойник.

Заметив Луи, который приблизился стремительным шагом, Амелия улыбнулась, и при виде этой лучезарной улыбки он на мгновение растерялся. Но он тотчас же вспомнил, что она все время обманывала его, и его охватила злость.

– Когда ты уезжаешь? – спросила она, поднимаясь с места. – Я рада, что ты пришел попрощаться.

– Мы должны поговорить, – отрубил он, и тон ей не понравился. Она сразу же перестала улыбаться.

– Поговорить? О чем?

– О тебе.

От него не укрылось, что на ее лицо набежало облачко. «Он знает», – подумала она. Знает, что принцесса – вовсе не детское прозвище, а ее настоящий титул; пусть ее муж вовсе не был богат, но он принадлежал к одной из самых родовитых семей Германии. И она предвидела, что, хотя Луи – человек прямой и открытый, все эти подробности и громкий титул вызовут у него неприятие. Она-то знала, что все это условности, но для него они имели совершенно иной смысл, чем для нее.

– Это правда? – напрямик спросил он.

– Что именно?

– Ты вовсе не Амелия фон Хагенау, – выпалил он с ожесточением, которое было ей совершенно непонятно. – Потому что настоящая Амелия давно умерла!

– Да, от оспы, – ответила она. – Но послушай, Луи…

Она сделала к нему движение, но он отдернулся.

– Так ты все время лгала мне! – вырвалось у него. – Все время! Боже мой!

– Хорошо, я тебе лгала! – уже сердито проговорила она. – Но какая разница, кто я на самом деле? Разве это что-то меняет?

– Меняет, – возразил он, глубоко оскорбленный упорством, с которым она делала вид, что ничего особенного не произошло, что то, что она шпионила за ним по заданию Кассандра, пустяк, мелочь, не стоящая внимания. – Потому что я больше не могу тебе доверять. Я не знаю, любишь ли ты меня на самом деле и любила ли вообще… или ты просто хотела использовать меня в своих целях, потому что тебе так было нужно!

– Это неправда! – крикнула она, и Луи понял, что его слова задели ее за живое. – Я клянусь тебе, что это неправда!

Разбойник насторожился. Ему не нравился оборот, который принимал разговор, пугали странные интонации голоса молодой женщины, и он мяукнул, словно пытаясь призвать говорящих успокоиться. Но его никто не слышал.

– Вот как? Разве я могу верить твоим клятвам? – Он смотрел ей прямо в глаза, и она растерялась, чувствуя, что происходит что-то непоправимое, что-то, что ломает все то хорошее, что им удалось создать из пепла и руин этой страшной войны. – Скольким ты клялась до этого, Амелия? И что, ты не предавала их, как предала тех людей, которые считали себя твоими друзьями?