Синее на золотом

– Что? – Арман удивленно обернулся к ней.

– Откуда он мог знать? Об англичанах, о Дюнкерке, о наших планах… Откуда ему могло это быть известно? Он же целые дни проводит при лошадях. Кроме них, его больше ничто не интересует.

Арман и Оливье озадаченно переглянулись.

– Это все слуги, – холодно уронила Тереза. – Кто-то из наших слуг проболтался, вот этот мерзавец и решил… послать донос куда следует.

– Но хуже всего, что кучер до сих пор с вами в Дюнкерке, – добавил Оливье. – И мы не знаем, что еще он сумел узнать.

Анриетта побледнела. Себастьен встревоженно поглядел на нее.

– Дорогая, как ты себя чувствуешь? Все эти треволнения… они могут повредить…

– Со мной все хорошо, – проговорила Анриетта, вымученно улыбнувшись. – Вы все думаете, что я слабая, а я гораздо сильнее, чем вам кажется.

В следующее мгновение до слуха всех, кто находился в комнате, донесся громкий стук в дверь.

Это был нетерпеливый, требовательный и, можно даже сказать, властный стук. Услышав его, даже Арман изменился в лице, а Тереза затрепетала, несмотря на присущее ей дерзкое хладнокровие.

Что же до Анриетты, то она тихо ахнула и упала в обморок.

Глава 8

Генерал обмакнул перо в чернильницу и уже собрался поставить свою подпись, как перо хрустнуло в его пальцах и разломилось на две части, прорвав бумагу. Чертыхнувшись, генерал взял другое перо, но едва он занес его над бумагой, как жирная капля скатилась с кончика пера и упала на документ.

Генерал вздохнул и стал ругаться. Когда он закончил, даже солнце в небесах покраснело. Впрочем, люди более реалистичного склада приписали бы это тому, что день катился к вечеру, и море за окном мало-помалу превращалось в расплавленное золото.

Дверь комнаты без стука приотворилась, и в образовавшуюся щель просунулся сизый нос пьяницы. У обладателя носа были серые светлые глаза, полные непритворного плутовства. Пьянство и плутовство являлись, вероятно, основными качествами чисто выбритого блондина лет сорока, одетого в видавшую виды рясу.

– Ты чего лаешься? – деловито спросил блондин.

– Перья никуда не годятся, – буркнул генерал. – Я пять штук извел на один запрос, а они все ломаются. Да и чернила слишком жидкие.

– И все тебе у нас не нравится, – поддразнил его блондин. – Только прибыл, и уже то не так, да это не этак! – Он шмыгнул носом, и его глаза почти закрылись, как в предвкушении хорошей шутки. – Кстати, у меня для тебя отличная новость! Твой солдат Дюбюи только что родил!

Генерал, который за мгновение до того решил выпить воды из кружки, поперхнулся и отчаянно закашлялся.

– Ты смеешься, что ли, гражданин Кассандр? – спросил он, откашлявшись. – Что значит – родил?

Священник, которого называли Кассандром, довольно осклабился.

– То и значит. Это была, стало быть, жена солдата Понталье, ей не хотелось мужа одного отпускать, ну, она и переоделась в мужскую одежду и записалась вместе с ним в полк. А теперь срок ей подошел, и она родила у маркитантки Сюзетты.

– Нет, ты точно издеваешься! – простонал генерал. – Черт возьми! Мало мне обозных шлюх, которые крутятся в гарнизоне! Дезертиров! Больных в лазарете, которых больше, чем коек! Так еще и солдат Дюбюи рожает! О-о!

Видя его неподдельное отчаяние, Кассандр согнулся в три погибели и разразился сипловатым хохотом. Судя по всему, священник попался тот еще весельчак.

– Очень смешно! – буркнул генерал. – По бумагам у меня должна быть 1000 солдат, а их едва наберется 300! Триста человек, черт возьми, на целый город! Что я буду делать, если на нас нападут? Мне приказано защищать Дюнкерк до последней капли крови, и я готов, но откуда мне взять людей? Черт возьми!

– Спокойно, мой мальчик, спокойно, – проговорил священник, вмиг став серьезным. – Ты не один, есть еще отряд Северной армии в Гивельдском лагере, там находится больше трех тысяч человек на случай атаки англичан. Другие отряды Северной армии тоже стоят неподалеку и в случае чего сумеют тебя выручить.

– Если бы только это! – вновь начал заводиться генерал. – Но ведь тех людей, которые есть, надо чем-то кормить, им надо давать одежду и оружие! А что у меня? Продовольствия мало, обмундирование никуда не годится, а про порох и пули я вообще молчу. Я шлю запрос за запросом, – он яростно встряхнул бумажкой, которую писал до появления священника, – и что я получаю в ответ? Отписки! Недавно я был в Париже, и что я там видел? Толстые довольные морды поставщиков и их шлюх. Все сытые, гладкие и одеты хорошо! А мои солдаты уже ходят стрелять дичь в дюнах за городом, чтобы прокормиться. Скажи, гражданин, так и должно быть?