Путешественник из ниоткуда

– Идите за врачом, Марсильяк... – говорит Амалия, наклоняясь над женщиной и пряча оружие. – Полиция подождет.

Я иду к двери, но от порога оборачиваюсь и смотрю на тела.

– Актриса, Гаррисон и Альфред – все здесь... Но кто же их убил?

Женщина на ковре издает тихий стон... Ее розовый пеньюар весь залит кровью.

– Тише, тише, – шепчет Амалия, держа ее за руку. – Врач сейчас придет... Вам нельзя двигаться.

Я вспомнил, что этажом ниже видел табличку врача, и бросился туда. По счастью, доктор оказался дома... Когда мы вернулись в квартиру Захаркиной, я увидел, что она что-то шепчет Амалии.

– Боже! – воскликнул доктор. – Простите меня, но... но... – Он искал слова и не находил.

– Я с вами согласна, – быстро сказала Амалия. – Убийство на почве ревности – действительно ужасно!

Получив такое объяснение, доктор заметно взбодрился и приступил к делу. Амалия отвела меня в сторону.

– Я задавала ей вопросы, просила говорить только «да» и «нет», потому что боялась, что она не доживет до конца нашего разговора, – сказала баронесса. – Все было просто, мой друг, очень просто... Она была любовницей Альфреда, и похоже на то, что они вдвоем и задумали аферу: Альфред сделал вид, что уехал в Москву, когда отдал чертежи Рубинштейну, а на самом деле скрывался у Захаркиной, думая над тем, кому бы сбыть чертежи. Актриса была немного знакома с Гаррисоном и предложила его. Тот пришел... А потом появился высокий человек, которого никто не ждал... Он убил Гаррисона и забрал чертежи... Альфред бросился на него, но незнакомец выстрелил и в него... потом в нее... И ушел.

– Значит, швейцар нам солгал? Ведь он сказал, что никто больше не посещал актрису.

– Вы забыли о том, что этажом ниже живет доктор, – возразила Амалия. – Чего уж проще: сказал, мол, идешь к доктору, и шагай к тому, кто тебе нужен... По крайней мере, сама я частенько так поступаю. – Она умолкла и нахмурилась.

– Ну и у кого же теперь чертежи? – спросил я. – Неужели у...

Амалия дернула щекой.

– Гаррисон назвал того мужчину по имени... Захаркина говорит, что, когда он увидел незнакомца, у него вырвалось: «Клаус». Значит, это был Леманн.

– Но Пирогов же клялся, что арестует его! – вырвалось у меня. – Даже вроде говорил, что его уже задержали.

– Значит, Пирогов солгал, – отрезала Амалия. – Или же Леманн каким-то образом ушел от слежки. Так или иначе, нам надо спешить... Когда отходит ближайший поезд на Вержболово?^[54]

ГЛАВА ХLII

– Если он с чертежами доберется до Эйдкунена, – сказала Амалия, – мы пропали.

Карета баронессы мчала нас на вокзал. Кучер гнал лошадей так, словно по пятам за нами следовала погоня. Я поглядел на часы и в отчаянии вскрикнул:

– Не успеваем!

Амалия обратилась к кучеру и велела ему ехать еще быстрее.

– Лошади не выдержат! – возразил тот. – Верьте слову, сударыня!

И, словно назло, после перекрестка дорогу нам перегородила груженая подвода. Кучер баронессы в сердцах... Но я лучше для блага читателей опущу то, что он сказал по адресу владельца подводы, но, честно скажу, не каждый день услышишь такие проклятия даже из уст ломовых извозчиков.

– Если поезд уйдет, – сказал я Амалии, которая в изнеможении откинулась на подушки, – мы можем послать телеграмму на границу...

Но баронесса Корф отрицательно покачала головой:

– Сударь, я по опыту знаю, что в нашей работе, если предстоит сделать что-то важное, надо сделать это самому, ничего никому не перепоручая. Вы полагаете, на границе служат не такие же чиновники, как и везде в нашей империи? Думаете, они откажутся от взятки, если им ее предложат? Нет, конечно, я извещу пограничные службы, но... но не стану чересчур полагаться на их действия.

Наконец городовые расчистили путь, и мы поехали дальше. Однако, хотя кучер баронессы и старался изо всех сил, по прибытии на вокзал мы узнали, что поезд в направлении границы уехал двадцать минут назад. Амалия ушла отправлять телеграммы и беседовать с начальником вокзала. Когда она вернулась, по блеску ее глаз я понял, что у нас появилась надежда.

Первыми ее словами были:

– Марсильяк, как вы смотрите на то, чтобы прокатиться на курьерском поезде?

– А что? – быстро спросил я.

– Так как он курьерский, то на одной из промежуточных станций обгоняет поезд, который нам нужен. Если не приключится кукуевской катастрофы^[55], – она поморщилась, – у нас есть все шансы догнать господина стрелка.

---

54 Знаменитая пограничная станция Российской империи (ныне это Вирбалис в Литве). Следующим городом, уже за границей, был немецкий Эйдкунен. (Прим. автора.)

55 Имеется в виду случившаяся в 1882 году страшная железнодорожная катастрофа возле деревни Кукуевка, когда погибли десятки людей.