Черный нарцисс

– Думаешь, это совпадение, с книжкой Виктории? – пробормотала Вероника. Ей всегда было трудно отстаивать свое мнение, когда собеседник придерживался противоположного и не шел на уступки.

– Думаю, это вообще чепуха какая-то, – ответила Вера. – Потому что единственный, у кого был мотив убить Катю, это ее муж. А у него алиби. Вот и гадай, кто это на самом деле мог быть.

Глава 16

Собственно говоря, она сразу же ему не понравилась.

– Елизавета Кораблева?

– Да, – ответила она, подавая ему пропуск.

Тоненький голос прилежной школьницы, вид человека не от мира сего, множество украшений из деревянных бусин, диковатая одежда. И все равно – Антон невзлюбил ее с первого взгляда, сам не зная почему.

– Вас нелегко было отыскать, – буркнул он. – Садитесь, пожалуйста.

Лиза смиренно улыбнулась и села, сложив руки на коленях.

– Мне приходится много работать, мести улицы и… словом, поневоле на все соглашаешься. Вообще-то я пишу стихи, но кого в наше время это может прокормить? – Она вздохнула. – Извините, что я не сразу смогла к вам прийти.

– Да ничего, – проворчал Антон, досадуя на себя. – Вам, наверное, уже известно о том, что произошло с вашей бывшей одноклассницей.

– Это ужасно, – пропищала Лиза, не сводя с него своих круглых внимательных глаз.

– Мне хотелось бы узнать побольше о вечере встречи, на который были приглашены ваши одноклассники. Вы были на нем одна?

Лиза как-то замялась, и это не укрылось от Антона.

– Я, собственно, пришла со спутником, – сконфуженно призналась она. – Не подумайте чего, это просто мой друг… Он пытается писать стихи, но у него пока плохо получается. Но он очень, очень хороший человек.

– Как зовут вашего друга?

– Павел. Павел Каряка.

– У него есть какая-нибудь профессия, помимо того, что он пытается писать стихи?

Лиза задумалась.

– По-моему, нет, – наконец пробормотала она. – То есть… постойте! Ну да, он сторожем подрабатывает.

– Сторожем?

– Да, в школе.

Антон достал список, в который заносил всех гостей, что были на вечере, и вписал в него спутника своей собеседницы. Прелестная компания – олигарх Сергей Брагин, писательница Виктория Палей, сторож Каряка и поэтесса Кораблева, она же по совместительству дворник.

– Хорошо, – сказал он. – Итак, кто пригласил вас на вечер?

Прошел час, в течение которого за окном прогрохотали десятка два трамваев, отшумела гроза и показалось солнце. Здесь же, в тесном кабинете с табличкой на двери «Следователь А. Помогай», по-прежнему не было видно никакого просвета. То есть Антон узнал множество деталей, но ни одна из них ни на йоту не придвинула его к разгадке гибели Екатерины Бородиной, урожденной Корчагиной, – хотя Лиза сидела, сложив на коленях руки, и обстоятельно отвечала своим детским голоском на каждый вопрос.

Да, на вечер ее пригласила Вероника.

Она, Лиза, была очень рада пойти, потому что вообще-то редко где бывает.

Сергей был с ней очень мил, хотя он сейчас такой большой человек, ах.

И Виктория была очень мила.

Катя вообще прелесть.

Нет, Лиза не заметила ничего странного.

Нет, Катя ни с кем не ссорилась.

Нет, она, Лиза, не читала романов Виктории Палей, потому что для нее существуют только стихи, а детективы – это не ее, и вообще она не понимает, как можно читать романы про убийства. Что в них может быть интересного, на самом деле?

На втором часу этого совершенно бесполезного допроса в кабинет заглянул один из коллег Антона и шепнул ему, что его ждет прокурор, так как в деле обнаружились новые важные обстоятельства. Антон попросил Лизу перечитать показания и подписать их. Читала она, похоже, по слогам, и пока она держала в руках протокол, за окном опять сгустились тучи и пошел дождь.

– Все верно? – спросил Антон.

– Вроде бы да, – ответила Лиза и поставила подпись, быструю и решительную, которая странным образом контрастировала со всем ее обликом. – Я могу идти? – несмело спросила она.

– Да, идите.

Он запер дверь и отправился к прокурору, который сидел в своем кабинете в облаке дыма и одну за другой смолил крепкие сигареты. При виде Антона прокурор свирепо прищурился.

– А! Ну что, вундеркинд? Как дело лондонской мадамы? Нарыл что-нибудь?

Шестидесятитрехлетний прокурор Игнатов всех следователей моложе сорока называл вундеркиндами.

– Нового ничего нет, – признался Антон и, подумав, уточнил: – Пока.