Худловары

День рожденья нового президента, 7 октября 2000 года, я отмечаю зачисткой. Удаляю со своего офисного компа всю почту, все настройки FTP, грохаю «аську» и еще десяток директорий. На часах уже почти семь утра. Вокруг пустой ФЭП. В закутке, где сидела «Лента», остался лишь мусор, куски пенопласта да раскиданные журналы «Компьютерра» и Men's Health. А «Лента» отправилась на новое место жительства. Но я в ней больше не работаю. И я провожу зачистку рабочего места, которое вскоре может попасть в руки цепных псов режима.

Сегодня же «Вести.ру» появились в Сети в новом дизайне и составе, и сразу кинулись воспевать нашего П. в день его 48-го Р. Старые «Вести» днем раньше собрались в клубе «Пироги» и отметили там свою смерть.

Событие символизировало завершение второй волны Рунета, и в «Пирогах» по этому поводу смешались представители обеих волн. С одной стороны, был представлен бомонд свободолюбивого, утопического Рунета-97: над столами летал сын Настика, а в соседнем зале Ицкович, пользуясь габаритами, скрывал от народных масс Делицына. С другой стороны, смерть «Вестей» оплакивали и журналисты первой коммерческой волны Рунета, которые пришли в Сеть после августовского кризиса, подкосившего бумажную прессу. Эти люди отличались тем, что не всегда могли отличить FTP от HTTP, однако были не менее свободолюбивы и к тому же знали, как верно писать слово «паравоз». Тут был и Никита Максимов из «Знания — Силы», и Курицын из «Ома», и бородатые дядки вроде Тучкова.

Когда я поделился этим наблюдением со случившимся рядом Паркером, он заявил, что третья волна Рунета, которая начинается со дня рожденья президента, будет государственной. Теперь будет модно работать в Сети на государство либо против него — а разница лишь в цене.

В связи с подобной перспективой тотального разделения на путатов и депутатов многие приуныли. А иные даже сообщили плача, что все-таки продались новым «Вестям». И хотя сами вряд ли будут воспевать виртуального П., окружающая их атмосфера всеобщей П-филии удручает их, творческих людей.

Но при желании и у них уже можно было разглядеть за ухом печально известную дырочку зомбо-порта, как у Паркера. Нет, это были уже не те андроиды, которых описывал сам Паркер. Новые, более гибкие трансформеры, как второй Терминатор. Но яйца были те же. Маразм косил наши ряды.

Сандраоке

Привычка к новостям сама по себе — нешуточный наркотик, даже если они не политические. Уже не работая в «Ленте», я часто заезжал туда по старой памяти, дабы поглядеть, что нового в Рунете. Нового было много. Но говоря о литературной болезни, стоит упомянуть главное: в декабре 2000-го Рунет захватила поэтическая игра под названием «сандраоке».

Игра была связана с решением правительства вернуть стране старый советский гимн, но с новыми словами. По этому поводу происходил то ли конкурс, то ли просто стихийный бум текстов на музыку Александрова. Добрые мониторщики «Ленты», знавшие мою слабость к поэзии, закидали меня шедеврами. Шедевры звучали даже по радио — я лично слышал вариант гимна, написанный каким-то мужественным пролетарием. Текст начинался словами: «Враги России, отойдите! Друзья России, подойдите!» Шершавый, как говорится, язык домкрата.

Свои версии гимна представили и различные фракции Госдумы. «Сомкнемся в едином строю, россияне!» — предлагала ОВР. «Славься, народная собственность частная!» — возражала СПС, которая также обещала «для инвестиций широкий проход» и «рынка валютного быстроразвитие».

В редакции «Ленты» последнему тексту пророчили золотую медаль на Первой Всероссийской Олимпиаде по спортивному сандраоке. А я как начинающий футуролог уже прикидывал, что машинка для сандраоке будет миниатюрней японских караоке-машин (мелодия-то одна!), и уже через пару лет этим портативным прибором снабдят все рестораны и станции метро, а также начнут встраивать его в мобилы, вибраторы и детских кукол.

Однако власти зарубили эту прекрасную народную развлекуху на корню, поручив написание гимна тому же детскому поэту, который написал три предыдущих. Правда, говорят, Михалков переписывал гимн не трижды, а значительно чаще. В первой версии, например, была строчка «Партия Ленина, воля народная». Сталин написал на полях: «Народная воля? Расстрелять нах!» — но шустрый автор быстренько исправил «волю» на «силу», и вождь народов сменил гнев на милость. Зато в следующей версии детский поэт выкинул из песни и самого Сталина.