Бегущий человек

Вторая половина программы существенно отличалась от первой. Томпсон широко улыбался:

– По получении последних пленок от монстра, проходящего под именем Бен Ричардс, я рад сообщить вам хорошие новости…

Они схватили Лоулина. Опознали его в Топека в пятницу, но интенсивный обыск города в субботу и воскресенье не дал результатов. Ричардс предполагал, что Лоулин, как и он сам, прорвался через кордон. Но сегодня вечером Лоулина обнаружили двое детей. Он прятался в гараже Департамента Автомобильных Дорог и где-то сломал себе запястье. Дети, Бобби и Мэри Коулз, широко улыбались в камеру. У Бобби Коулза не было одного зуба. «Интересно, дали ли ему за зуб квортер», – сентиментально подумал Ричардс.

Томпсон с гордостью заявил, что Бобби и Мэри – «первые граждане Топека» – будут на «Бегущем» завтрашним вечером, чтобы в торжественной обстановке получить Сертификаты Достоинства, пожизненную добавку каши «Фан Твинкс» и чеки на тысячу нью-долларов каждый, лично от Гиззонера, губернатора Канзаса. Сообщение вызвало бурю восторга присутствующей публики.

Затем показали пленку, на которой Лоулин был изрешечен пулями, a его уменьшившееся под действием концентрированного огня тело было извлечено из гаража. Со стороны публики доносились растерянные возгласы крики негодования и свист.

Ричардс болезненно отвернулся, почувствовав тошноту. Тонкие невидимые пальцы давили на его виски.

Тело показали и в ротонде Канзасского Городского совета, за ним уже тянулась длинная процессия. Полицейский, бывший свидетелем убийства, сказал в интервью, что Лоулин не особенно сражался. «Похоже на тебя», – подумал Ричардс, вспомнив его угрюмый голос и прямой презрительный взгляд…

Мой друг из кар-пула.

Оставалось одно большое шоу – сам Бен Ричардс. Рулет не лез больше в глотку.

…Минус 054

Счет продолжается…

Ночью ему приснился дурной сон, что было необычно. Вообще-то Бен Ричардс никогда не видел снов. Еще более необычно было то, что сам он не был действующим лицом своего сна. Он только наблюдал, оставаясь невидимым.

Огромная комната была погружена во мрак по краям зрения. Где-то, казалось, тек кран. Все происходило как бы под землей.

В центре комнаты в прямом деревянном кресле с кожаными ремнями поверх рук и ног сидел Брэдли. Голова его была острижена, как голова заключенного.

Вокруг него стояли люди в черных колпаках. «Охотники, – подумал с ужасом Ричардс, – О, Боже, это охотники».

– Я не человек, – сказал Брэдли.

– Нет, ты человек, братец, – мягко произнес человек в колпаке и воткнул булавку в щеку Брэдли. Тот вскрикнул. – Ты человек?

– Отсоси.

Так же легко булавка вошла в зрачок Брэдли и была извлечена оттуда, вместе с каплей бесцветной жидкости. Взгляд Брэдли стал плоским.

– Ты человек?

– Засунь это себе в жопу!

Электрический провод коснулся шеи Брэдли. Он снова, вскрикнул и волосы его встали дыбом. Он породил на забавную футуристическую карикатуру.

– Ты человек, братец?

– У вас рак из-за носовых фильтров, – сказал Брэдли, – вы все гнилые изнутри.

Другой его глаз был проткнут. Брэдли, слепой, смеялся над ними. Один из людей в колпаках сделал знак, и в комнату из тени радостно выбежали Бобби и Мэри Коулз, напевая песню про серого волка.

Брэдли начал кричать и дергаться в кресле. Казалось, он хотел поднять руки, чтобы отвести какой-то удар. Песня затихла, и дети изменились: их головы становились длиннее, а рты раскрылись настежь, обнажая острые, как лезвия, клыки.

– Я скажу! – закричал Брэдли, – Я скажу! Скажу! Я не человек! Человек – Бен Ричардс! Я скажу! Боже! О, Боже!

– Где человек, братец?

– Я скажу! Скажу! Он в…

Но слова его снова заглушила песенка. Ричардс проснулся в холодном поту.

…Минус 053

Счет продолжается…

В Манчестере было не лучше.

Он не знал, была ли причиной новость о конце Лоулина, или сон, или предчувствие, но утром во вторник он остался в отеле и не пошел в библиотеку. Теперь же ему казалось, что каждая минута, которую он проводит здесь, приближает его к скорой смерти. За окном в каждом такси ему мерещился охотник. Его мучили призраки людей, бесшумно пробирающиеся по коридору к его двери. Он чувствовал тиканье часов в голове.

В 11 утра во вторник его покинула нерешительность. Оставаться долее было невозможно. Он знал, что его найдут.

Постучав палкой по двери лифта, он спустился в холл гостиницы.