Бегущий человек

Она кивнула, Ричардс помедлил, а потом написал: «Почему ты меня выгораживала?» Она вырвала ручку из его рук, с минуту ее рука застыла над его коленом,, где лежала бумага, а потом написала: «Не знаю. Ты заставил меня почувствовать себя убийцей. Твоей женой. И ты выглядел таким… – ручка остановилась, покачнулась и вывела: жалким».

Ричардс приподнял брови и усмехнулся – это выглядело обидным. Он предложил ей ручку, но она помотала головой. Он написал: «Приступай минут через пять».

Она кивнула, Ричардс смял бумагу и запихал ее я пепельницу, вмонтированную в ручку кресла. Он поджег бумагу. Она вспыхнула и ярко и мгновенно сгорела, отразившись крошечным отблеском в иллюминаторе. Затем листок рассыпался в пепел, который Ричардс тщательно растолок.

Через пять минут Амелия Вильямс начала стонать. Это звучало столь неподдельно, что Ричардс поначалу даже оторопел. Потом до него дошло, что она действительно не притворялась.

– Пожалуйста, не надо, – говорила она. – Пожалуйста, не заставляйте меня просить. Я ведь ничего тебе не сделала. Я хочу домой, к мужу. У нас есть дочь. Ей шесть лет. Она не знает, где ее мама.

Ричардс почувствовал, что брови его поползли вверх и дважды непроизвольно дернулись в тике. Он вовсе не хотел, чтобы она так хорошо притворялась. Это было слишком хорошо.

– Он идиот, – сказал он ей, стараясь не изображать речь для незримых слушателей, – но я не думаю, что он настолько идиот. Все будет нормально, миссис Вильямс.

– Легко тебе говорить. Тебе нечего терять.

Он не ответил ей. Она была явно права. Нечего терять, кроме того, что он еще не потерял.

– Покажи ему взрыватель, – молила она. – Ради бога, ну почему вы не покажете ему взрыватель? Если он поверит вам… и отменит приказ, отданный людям на земле. Они держат нас на ракетном прицеле. Я слышала, как он это говорил.

– Я не могу показать ему взрыватель, – сказал Ричардс. – Если я вытащу устройство из кармана, значит, придется поставить кольцо на предохранитель или подвергнуться риску случайного взрыва. Кроме того, – добавил он, и в голосе его зазвучала издевка, – я не думаю, что я бы показал ему взрывное устройство, даже если бы и мог. Этому слизняку есть что терять. Пусть попотеет.

– Мне кажется, я этого не вынесу, – с тоской проговорила она. – Думаю, мне лучше толкнуть вас – да и дело с концом. Это единственный способ со всем этим покончить, не так ли?

– Вы не должны – начал было он, но тут дверь, разделяющая второй и первый класс, распахнулась, и Маккоун наполовину вошел, наполовину бросился вперед. Его лицо выражало спокойствие, но сквозь это спокойствие лицо его странно лоснилось, Ричардсу был знаком это блеск. Так блестят лица от страха – белым, восковым и взволнованным блеском.

– Миссис Вильямс, – сказал он преувеличенно бодро. – Пожалуйста, не откажите в любезности, приготовьте кофе на семерых. Боюсь, в этом полете вам придется побыть за стюардессу.

Она встала, не глядя на них.

– Где это можно сделать?

– Там, чуть подальше, ласково подсказал Маккоун. – Идите прямо и прямо. Он вел себя так угодливо. Такой был внимательный и одновременно готов был растерзать Амелию Вильямс, как только она выкажет знак расположения Ричардсу.

Она проделала путь вдоль кресел, ни разу не оглянувшись.

Маккоун воззрился на Ричардса и сказал:

– Если я пообещаю тебе амнистию, ты откажешься, парень?

– Парень. В твоих устах и это звучит как-то похабно, – изумился Ричардс.

Он согнул свободную руку, посмотрел на нее. На руке были запекшиеся струйки крови, вся она была усеяна крошечными ссадинами и царапинами, полученными во время его путешествия с разбитой коленкой по лесам на юге штата Мэн.

– Правда, сально звучит. Звучит как кило жирных гамбургеров на сковородке. В магазинах Ко-Оп Сити можно купить только такие. – Он взглянул на тщательно скрываемое брюхо Маккоуна. – Да вот еще это. Это больше похоже на требуху. Превосходного качества.

Никакого жира, кроме этого морщинистого опояска снаружи.

– Так как насчет амнистии, – повторил Маккоун. – Как звучит для тебя это слово?

– Как ложь, – улыбаясь, произнес Ричардс. – Как сальная сраная ложь. Неужели ты думаешь, мне неизвестно, что ты всего лишь наемный убийца?

Маккоун весь вспыхнул. Он не порозовел, нет, лицо его стало жестким и красным, как кирпич.

– Хорошо бы, если бы тебя потом отдали нам, – сказал он. – У нас есть такие сверхплотные дубинки. Они бы в момент сделали твою башку похожей на тыкву, упавшую на асфальт с крыши небоскреба. Эти дубинки наполнены газом. Они взрываются при контакте. А вот еще хорошая вещь – выстрел в живот…