Английский экспромт Амалии

– Они все уехали, – с металлом в голосе отчеканила Амалия. – Я велела заложить две кареты, которые отвезли Невиллов к себе, а остальных на ближайшую станцию.

– Видеть вас не могу, – проворчал Арчи. – Войдите! – откликнулся он на стук в дверь.

Вошел Роджерс с пачкой писем.

– Почта, сэр. Вам больше ничего не надо?

– Заберите поднос, Роджерс, – сказала Амалия.

– Да, миледи. – Дворецкий взял поднос и ушел.

Арчи вскрыл письмо с гербом принца Уэльского, пробежал его глазами и начал драть в клочья. Процедура эта, очевидно, доставила ему немалое удовольствие, потому что он постарался ее растянуть.

– Ваш поклонник ждет не дождется, когда вы будете в Лондоне… Весь мир сошел с ума! А тут что? Тетушка Элизабет! Надо же, она еще не умерла… Положительно, у некоторых людей нет никакого представления о приличиях. Опять мистер Кардифф по поводу бриллианта… Как будто я не дал ясно ему понять, что он не продается.

– Вы это о чем? – заинтересовалась Амалия.

– О «Принцессе», разумеется! Он уже третий или четвертый раз предлагает купить ее у меня.

Что-то мелькнуло в голове у Амалии – какая-то смутная мысль. Или, скорее, подозрение. Оно блеснуло и исчезло, но Амалия уже знала, в каком направлении ей следует вести поиски.

– И давно мистер Кардифф пытается приобрести у вашей семьи «Принцессу»?

– Где-то с полгода. А что?

– Арчи, – Амалия вложила в голос всю ласковость, на которую была способна, – вы бы не могли сказать точнее?

Арчи подозрительно поглядел на нее.

– Что это вы так взволновались? Не хватает денег на парижские туалеты?

Амалия поняла, что допустила ошибку, и с досады ущипнула Арчи так, что он взвыл.

– Ай! Ой! Не трогайте меня, я боюсь щекотки!

– Ах так? Тогда говорите!

– Ай! Я не знаю… Он предлагал купить камень, еще когда брат был жив! Оставьте меня!

– Арчи, – сказала Амалия серьезно, – я вас обожаю.

– Вот уж без чего я точно обойдусь! – фыркнул герцог, косясь на нее исподлобья.

– Это потому, что не понимаете своего счастья, – важно отозвалась Амалия, чтобы подразнить его. Затем выглянула за дверь и позвала: – Роджерс! Будьте добры, посидите пока с его светлостью, да следите, чтобы он не вставал с постели.

Амалия заглянула к себе, набросила на плечи плащ и спустилась вниз. Ей пришла в голову мысль хорошенько осмотреть конюшню, поискать там следы злоумышленника. В сущности, надо было уже давно так сделать, но она была занята другим и не могла улучить свободного времени.

– Что-нибудь надо, миледи?

Амалия нахмурилась: как назло, конюх Бертон здесь. Она бы предпочла осмотреть конюшню сама, но теперь, видно, это не удастся.

– Я пришла проведать Одинокую Звезду. Как она себя чувствует?

Лошадь стояла, расставив ноги и понурив голову. Амалия потрепала ее по загривку. Лошадь в ответ вздохнула и мотнула хвостом.

– Это сено, которое ей всегда дают?

– Да.

– А где его берут? Проводите меня.

Бертон проводил миледи до сеновала. Амалия поморщилась. Ясно было, что в присутствии бдительного конюха ей ничего не удастся сделать.

– Что это? – внезапно спросила она. – Что-то темное…

– Где, миледи?

– Да вон там, под сеном. Разве вы не видите?

Бертон поднял фонарь. Дрожащий круг света выхватил какой-то едва заметный лоскут, присыпанный сеном.

– Здесь ничего такого не должно быть. Погодите, миледи…

Бертон повесил фонарь, взял вилы и стал перекидывать сено в сторону.

Сделав два или три взмаха, он сдавленно всхлипнул и отпрыгнул назад.

– О боже, ваша милость! Это же… это…

Это было тело человека в темном плаще, долговязого, с русыми волосами и удивленным лицом. Амалия была готова поклясться, что где-то уже видела его. В груди убитого зияло несколько колотых ран, в углах рта запеклась кровь.

– Я полагаю, Бертон, – сказала Амалия, – пора слать за полицией.

Глава 19,

в которой след теряется

Констебль Уолтерс был флегматичным с виду толстяком с добродушным лицом, щедро усыпанным веснушками. В Принсхиллз он служил уже третий десяток лет, и на его памяти здесь не случалось ни одного убийства. Происходили пьяные драки, мелкие кражи, зачастую мужья колотили жен, реже жены колотили мужей, но чтобы вот убийство… такого, извините, отродясь не водилось. Неудивительно поэтому, что констебль пребывал в нешуточном затруднении. Если прибавить вдобавок то обстоятельство, что его оторвали от семейного ужина, вытащили из-за стола, можно сказать, на ночь глядя, то каждому станет понятно желание Уолтерса поскорее отделаться от обременительного трупа и вернуться домой, к ростбифу, жареной картошке и ароматному чаю.