– Что, скверное дело? – посочувствовал гробовщик.
– Да сам пока не пойму. – Глаза Перси блеснули. – Скорее всего, нет.
Стив осушил свой стакан, поставил его на деревянный стол и полез в карман.
– На, – сказал он Перси, протягивая две золотые монеты по пять долларов. – Уверен, все твои проблемы от отсутствия денег.
Перси решительно покачал головой, но деньги взял.
– Я верну, – заверил он, – ты не пожалеешь об этом, Стив. Честное слово.
– Ты можешь пока побыть у меня, – предложил Стив. – Если тебе нужно спрятаться.
– Спасибо за предложение, Стив, – сказал Перси искренне. – Но, честно говоря, я не люблю гробы.
Мисс Арабелла Хэрмони встретила Амалию изъявлениями восторга, которые казались бы искренними, если не были бы фальшивы от первого до последнего слова, от первой до последней интонации. С хорошо рассчитанной скромностью выдерживая взгляды мисс Арабеллы, Амалия мысленно возносила хвалу богу, что он создал ее с двумя глазами, а не с тремя, как, по-видимому, хотелось бы хозяйке дома. Тем не менее последняя поборола себя, чтобы представить гостье судью Рафферти, доктора Хейли, мистера Гранта-старшего, мэра и владельца ранчо «Надежда», мистера Гранта-младшего, его сына, священника Тристрама Хайгрейва, мистера Джошуа Фрезера и других явившихся на ее soiree. У судьи был такой вид, словно он заочно осудил весь мир и нашел, что тот достоин виселицы. У потрепанного жизнью доктора вообще не было никакого вида. Младшему Гранту было лет двадцать, старшему – около пятидесяти. В молодости старший, вероятно, был хорош, но теперь его лицо пересекали резкие морщины, а кожа загрубела и сделалась похожей цветом на орех. Тем не менее он производил впечатление, тогда как сын его напоминал сильно разведенный лимонад – пресный, бесцветный и ничем не выдающийся.
Мистер Джошуа Фрезер, к удивлению Амалии, оказался тем самым элегантно одетым игроком, которого она заметила на улице. У него были изысканные и небрежные манеры, и ей было приятно с ним разговаривать, хотя потом она не смогла ни слова вспомнить из того, о чем они беседовали.
Вечеринка шла своим чередом. В девятнадцатом веке, когда не было ни кино, ни телевидения, ни радио, ни граммофонов, люди поневоле находили отдушину в болтовне. Мы, живущие в веке двадцать первом, давным-давно разучились по-настоящему злословить, и даже сплетни нам поставляют таблоиды – уже готовыми, так что нам не понять того азарта, с каким наши предки могли обсуждать самые незначительные детали, находя в этом большое удовольствие. В то время беседа была целым искусством, и мисс Хэрмони, несомненно, им владела.
Для начала она позаботилась о том, чтобы отсечь от общего разговора Амалию, принявшись обсуждать местные дела, о которых та, конечно же, не имела ни малейшего понятия. Затем Арабелла тонко польстила Ричардсону, похвалила молодого Пирса Гранта, который определенно был от нее без ума, осведомилась, как идут дела у Донованов. Братья только что вошли, а вслед за ними в гостиной возник и тот нелюдимый тип, что строгал ящики для своих ближних. При виде его миссис Хэрмони вздрогнула и едва не пролила кофе из чашки себе на платье.
Арабелла пожелала тотчас представить Донованов Амалии, но оказалось, что те уже знакомы. Зато гробовщик отличился: пожав руку новой гостье, он пробормотал:
– Пять футов семь дюймов.
– Простите?
– Ваш рост, – грустно объяснил гробовщик. – Определять его – профессиональная привычка.
– Я, собственно, пока не собираюсь становиться вашей клиенткой, – сказала Амалия, подавив невольно возникшую внутреннюю дрожь.
Гробовщик испустил тяжелый вздох.
– Все так говорят, – сказал он. – Просто прискорбно, до чего люди склонны ошибаться. Помню, выпивали мы как-то с шерифом Отисом…
– Надо же, как вы серьезно относитесь к своему ремеслу, – заметила Амалия. – А мистер Шекспир утверждал, что все могильщики – люди беззаботные.
– Мистер Шекспир? – переспросил Холидей озадаченно.
– Вы его вряд ли знаете. – Амалия подавила усмешку и с легкой скукой во взоре оглянулась – в другом конце комнаты Арабелла вовсю дурачилась с Пирсом Грантом, Робертом и Донованами, которые наперебой стремились угодить ей. И вдруг услышала…
– Вы случайно не автора «Гамлета» имеете в виду? – осведомился Стив невинно, и взгляд его пронизывающих глаз стал при этом чуть ли не ангельским.
Амалия прикусила язык. Она позволила себе увлечься и забыла хорошее правило: не умничай, если не хочешь остаться в дураках. Тем не менее сложившаяся ситуация ее начала скорее забавлять, чем наоборот.