Восточный экспресс

Пуаро слушал довольно сбивчивый рассказ шведки о задачах миссионеров, когда в вагон вошел проводник и остановился у его столика:

– Разрешите обратиться, мсье.

– Слушаю вас.

– Мсье Бук просит засвидетельствовать свое почтение и спросить, не будете ли вы столь любезны на несколько минут зайти к нему.

Пуаро встал, принес свои извинения шведке и вышел вслед за проводником.

Это был не их, а другой проводник – высокий, крупный блондин.

Миновав вагон Пуаро, они пошли в соседний вагон. Постучавшись в купе, проводник пропустил Пуаро вперед. Они оказались не в купе мсье Бука, а в купе второго класса, выбранном, по-видимому, из-за его большого размера. Однако, несмотря на это, оно было битком набито.

В самом углу восседал на маленькой скамеечке мсье Бук. В другом углу, возле окна, созерцал сугробы коренастый брюнет. В проходе, мешая пройти Пуаро, стояли рослый мужчина в синей форме (начальник поезда) и проводник спального вагона «Стамбул – Кале».

– Мой дорогой друг, наконец-то! – воскликнул мсье Бук. – Входите, вы нам очень нужны.

Человек у окна подвинулся. Протиснувшись, Пуаро сел напротив своего друга. На лице мсье Бука было написано смятение. Несомненно, произошло нечто чрезвычайное.

– Что случилось? – спросил Пуаро.

– И вы еще спрашиваете! Сначала заносы и вынужденная остановка. А теперь еще и это!..

Голос мсье Бука прервался, а у проводника спального вагона вырвался сдавленный вздох.

– Что и это?

– А то, что в одном из купе лежит мертвый пассажир – его закололи.

В спокойном голосе мсье Бука сквозило отчаяние.

– Пассажир? Какой пассажир?

– Американец. Его звали… – он заглянул в лежащие перед ним списки, – Рэтчетт… я не ошибаюсь… Рэтчетт?

– Да, мсье, – сглотнул слюну проводник.

Пуаро взглянул на проводника – тот был белее мела.

– Разрешите проводнику сесть, – сказал Пуаро, – иначе он упадет в обморок.

Начальник поезда подвинулся; проводник тяжело опустился на сиденье и закрыл лицо руками.

– Бр-р! – сказал Пуаро. – Это не шутки!

– Какие тут шутки! Убийство уже само по себе бедствие первой величины. А к тому же, учтите еще, что и обстоятельства его весьма необычны. Мы застряли и можем простоять здесь несколько часов кряду. Да что там часов-дней! И еще одно обстоятельство: почти все страны направляют представителей местной полиции на поезда, проходящие по их территории, а в Югославии этого не делают. Вы понимаете, как все осложняется?

– Еще бы, – сказал Пуаро.

– И это не все. Доктор Константин, – извините, я забыл вас представить, – доктор Константин, мсье Пуаро.

Коротышка брюнет и Пуаро обменялись поклонами.

– Доктор Константин считает, что смерть произошла около часу ночи.

– В подобных случаях трудно сказать точно, но, помоему, можно со всей определенностью утверждать, что смерть произошла между полуночью и двумя часами.

– Когда мистера Рэтчетта в последний раз видели живым? – спросил Пуаро.

– Известно, что без двадцати час он был жив и разговаривал с проводником, – сказал мсье Бук.

– Это верно, – сказал Пуаро, – я сам слышал этот разговор. И это последнее, что известно о Рэтчетте?

– Да.

Пуаро повернулся к доктору, и тот продолжал:

– Окно в купе мистера Рэтчетта было распахнуто настежь, очевидно, для того, чтобы у нас создалось впечатление, будто преступник ускользнул через него. Но мне кажется, что окно открыли для отвода глаз. Если бы преступник удрал через окно, на снегу остались бы следы, а их нет.

– Когда обнаружили труп? – спросил Пуаро.

– Мишель!

Проводник подскочил. С его бледного лица не сходило испуганное выражение.

– Подробно расскажите этому господину, что произошло, – приказал мсье Бук.

– Лакей этого мистера Рэтчетта постучал сегодня утром к нему в дверь, – сбивчиво начал проводник. – Несколько раз. Ответа не было. А тут час назад из ресторана приходит официант узнать, будет ли мсье завтракать.

Понимаете, было уже одиннадцать часов. Я открываю дверь к нему своим ключом. Но дверь не открывается.

Оказывается, она заперта еще и на цепочку. Никто не откликается. И оттуда тянет холодом. Окно распахнуто настежь, в него заносит снег. Я подумал, что пассажира хватил удар. Привел начальника поезда. Мы разорвали цепочку и вошли в купе. Он был уже… Ah, c'etait terrible… И он снова закрыл лицо руками.