Убийство в Месопотамии

— Мне показалось.., когда.., я работала в гостиной, что послышался слабый крик. Не стану утверждать, что действительно слышала его. Окна в гостиной были открыты, и до меня доносились разные звуки снаружи, с ячменного поля, где работали арабы. Но, понимаете.., мне почему-то кажется, что я слышала голос миссис Лайднер. Это меня просто убивает. Ведь кинься я к ней тотчас же — и кто знает? — может быть, мне удалось бы…

— Пусть вас это не мучит, — твердо заявил доктор Райли. — У меня нет сомнений, что убийца нанес ей удар (простите меня, Лайднер) сразу, как только вошел в комнату. И этот удар оказался смертельным. В противном случае у нее было бы время закричать, позвать на помощь.

— Но я могла бы задержать убийцу, — сказала мисс Джонсон.

— В котором часу это было, мадемуазель? — спросил Пуаро. — Около половины второго?

— Да, должно быть, так, — помедлив, согласилась она.

— Что ж, по времени совпадает, — заметил Пуаро в раздумье. — А может быть, вы слышали, например, что хлопают двери?

Мисс Джонсон покачала головой.

— Нет, ничего такого не помню.

— Вы, вероятно, сидели за столом? Куда лицом? Во двор? В сторону “музея”? К веранде? Или открытым окнам?

— Во двор.

— С того места, где вы сидели, вам видно было, как мальчик моет горшки?

— Ну да, если поднять глаза, но я была поглощена работой, и все мое внимание сосредоточивалось на ней.

— А если бы кто-нибудь прошел мимо окна, выходящего во двор, вы бы заметили?

— О да, почти уверена.

— И что ж, никто не проходил?

— Нет.

— А если бы кто-то, скажем, шел от ворот, вы бы увидели?

— Вероятно, да.., если бы только, как уже говорила, оторвалась от работы и взглянула в окно.

— Вы заметили, когда мальчик, который мыл горшки, вышел за ворота?

— Нет.

— Десять минут, — размышлял вслух Пуаро. — Эти роковые десять минут…

На некоторое время в комнате воцарилось молчание. Внезапно мисс Джонсон тряхнула головой и решительно сказала:

— Понимаете, мосье Пуаро, кажется, я невольно ввела вас в заблуждение. Пожалуй что, с того места, где я сидела, невозможно было услышать крик миссис Лайднер. Ведь ее спальню отделяет от гостиной “музей”. А окна у нее в комнате, насколько я поняла, были закрыты.

— Как бы то ни было, не стоит огорчаться, мадемуазель, — ласково успокоил ее Пуаро. — Не столь уж это существенно.

— Да, конечно, я понимаю. Однако для меня это существенно, потому что я чувствую, что могла бы, наверное, что-то сделать…

— Не мучьте себя, Энн, дорогая, — сочувственно сказал доктор Лайднер. — Будьте благоразумны. Уверен, вы слышали, как перекликаются в поле арабы.

Нежность, прозвучавшая в его голосе, заставила мисс Джонсон покраснеть. Слезы навернулись ей на глаза. Она отвернулась и, когда снова заговорила, голос ее звучал еще более хрипло, чем обыкновенно:

— Вероятно, вы правы. Всегда так: если случается несчастье, начинаешь воображать то, чего никогда и не было.

Пуаро снова заглянул в свою записную книжку.

— Ну что ж, видимо, вам нечего больше добавить, мисс Джонсон.

— Мистер Кэри!

Ричард Кэри заговорил медленно, бесстрастно, каким-то деревянным голосом:

— Боюсь, ничего полезного сообщить вам не смогу. В тот день я был на раскопках. Там и узнал о случившемся.

— Как по-вашему, не произошло ли чего-нибудь заслуживающего внимания в дни, непосредственно предшествовавшие трагедии?

— Ничего такого не припоминаю.

— Мистер Коулмен!

— Меня здесь вообще не было, — сказал мистер Коулмен тоном, в котором мелькнула — неужели и впрямь? — тень сожаления. — Вчера с утра я уехал в Хассани за деньгами для рабочих. Когда вернулся, Эммет все мне рассказал, и я снова уехал за полицией и доктором Райли.

— А до этого?

— Видите ли, сэр, обстановка была довольно нервная. Впрочем, вы и сами уже знаете. Загадочные явления в “музее”, а до этого — стук в стекло, лицо за окном. Вы помните, сэр? — воззвал он к доктору Лайднеру, который кивнул в знак согласия. — Думаю, убийство все-таки дело рук кого-то из местных.

Пуаро молча изучал его.

— Вы англичанин, мистер Коулмен? — спросил он наконец.

— Совершенно верно, сэр. Истый британец. Высокой пробы. Подлинность гарантируется.

— Это ваш первый сезон?

— Да, первый.

— А вы что же, страстно увлечены археологией? Казалось, этот вопрос поверг мистера Коулмена в некоторое замешательство. Он слегка покраснел и искоса, точно провинившийся школьник, взглянул на доктора Лайднера.