Крест Евфросинии Полоцкой

Усталость валила Седова с ног, нашептывала: все, основная работа сделана, можно ехать домой и хоть немного поспать.

Но настойчивость и педантичность выиграли у усталости.

Следователь снова и снова осматривал место происшествия, говорил с экспертами, допрашивал свидетелей. Хотя и понимал – в большинстве своем эти допросы – напрасный труд, очень редко даже очевидцы дают подробное описание реальной внешности преступника. А тут – стройка, ночь. Скорее всего, никто ничего не видел. Однако всем кажется: видели, подозревали, как чувствовали. Внушают себе, путают следствие. Но все же минимальный шанс приблизиться к преступнику есть. А значит, надо терпеть и плевать на уже едва ворочающийся язык, на слипающиеся глаза.

В девять часов следователь набрал номер оперативника Паши. Не то чтобы он не доверял местным милиционерам, повода не было усомниться в их компетентности. Зато было много возможностей понять: на Пашу можно положиться, у него интуиция, и хватка, и энергия через край бьет. Потому что занимается человек тем делом, которое ему по душе.

Занятый оформлением бумаг, Володя не заметил, как возле стройки притормозил небольшой светло-голубой «Форд» Лики.

Поднял глаза от схемы – а перед ним побледневшее лицо Вронской, протянутая для рукопожатия Пашина ладонь.

– Тебя-то сюда каким ветром? – простонал Володя, неприязненно разглядывая Лику. – Если ты опять за консультацией по книге, я тебя урою. Всю ночь глаз не сомкнул. Умеешь ты выбрать момент, ничего не скажешь.

– Володь, мне есть что тебе рассказать, – решительно заявила Вронская, присаживаясь на сложенные горкой красные кирпичи. – Так получилось, что на днях я познакомилась с потрясающим человеком. Священником, отцом Алексеем. И случайно услышала его разговор…

Седов слушал Лику и хмурился. Получается, близнецы учились на факультете журналистики Института социологии, политологии и предпринимательства. А что, если их смерть – следствие не антипатии со стороны такого же юного однокурсника, а расплата за излишне острую публицистику?

Версии, версии…

Их много, но пока они ничуть не помогают в ответе на главный вопрос. Где найти того ублюдка, который хладнокровно отправил на тот свет двоих девятнадцатилетних мальчиков?

Глава 3

***1

Полоцк, 1161 год

– Не получается! Ничего не получается!

Ювелиру Лазарю Богше хотелось разрыдаться от отчаяния. Он швырнул на пол кисть, но гнев не отпускал. Наоборот, сделался еще сильнее. Тогда Лазарь разодрал кожаный ремень, стягивающий льняные волосы, бросил его в печь. Следом полетели испорченные иконки.

…Как он радовался, когда игуменья Спасского монастыря Евфросиния заказала в его мастерской крест для своей обители! Такая честь! Матушка – святая, слава о ней идет по всей земле полоцкой. Не иначе как сам Господь ей благоволит.

Непонятно, непостижимо, чудно. В считаные годы возникла в Сельце обитель для невест Христовых. Дивный храм вознесся до небес на берегу Полоты, светлый, красивый. Все стены его, и своды, и купола украшены фресками. И так покойно на сердце становится, когда глядишь на те фрески. Лик самой Евфросинии можно различить справа от входа. Люди говорили, гневалась игуменья, когда увидела свое изображение среди святых да апостолов. Распоряжалась убрать фреску. Но не исполнили мастера ее волю. Считали, что красотой духовной и телесной, великим подвигом ради веры заслужила себе Евфросиния место в храме Божьем.

Не знает покоя игуменья. Вслед за женским мужской монастырь построила. Послала слугу своего Михаила в Царьград,^[24] к византийскому императору Мануилу Комнину и патриарху Луке Хрисовергу. Послала с дарами да с просьбой – прислать список с иконы Богородицы Эфесской, написанной апостолом Лукой с самой Пресвятой Девы Марии. И еще одно задание дала игуменья Михаилу. Доставить в Полоцк святыни: капли крови Иисуса Христа, частицу креста Господнего, камень от гроба Богородицы да мощи святых. Разместить эти реликвии надлежит в кипарисовом ковчеге в форме креста.

Славный крест вышел у Лазаря, шестиконечный, обитый золотыми и серебряными пластинами, выложенный жемчугом.

…Вот – ювелир покосился на лежащий на столе подле печи крест – в красных отблесках огня сверкает золото. А как камни горят – изумруды, рубины, сапфиры.

Но нет на сердце покоя. Решил Лазарь украсить крест эмалью. Красиво это очень, византийские мастера давно так делают.

---

24 Константинополь.