Ивану Павловичу Подушкину, секретарю бизнесвумен Норы, фатально не...
– У Ирины неприятности, я решила ей помочь.
Варгас насела на подругу и узнала неприятный факт биографии Клюевой: Ирина заядлая картежница. Пока в Москве были открыты казино, она спускала деньги там, а теперь играет в квартирах, где собираются серьезные люди. Не оплатить долг нельзя, можно лишь попросить отсрочку на короткий срок. Клюевой вроде везло, она ухитрялась не проигрываться в пух и прах, но в последнее время ей не шла карта, и дело завершилось потерей огромной суммы. Она решила продать свою квартиру, чтобы расплатиться. Однако Зинаида, с которой Ира поделилась своей бедой, запретила сестре и думать о сделке, быстро рассталась с набором «Битва при Гастингсе» и выручила ее.
– Судя по всему, ты не впервые ссужаешь Ирку деньгами! – не выдержала Карелия. – Я не заглядывала к тебе пару месяцев и сейчас вижу зияющие пустоты на полках. Что бы сказал Борис Анатольевич, узнай он о том, как распыляется его коллекция? Ох, не зря я нервничала! Клюевой нужна не сестра, ей требуются солдатики, вернее, деньги, которые за них можно выручить.
Варгас предполагала, конечно, что вполне справедливые слова вызовут недовольство Зины, но и представить себе не могла, до какой степени рассвирепеет лучшая подруга. Та буквально выставила ее за дверь и велела более никогда не появляться на пороге.
Расстроенная Карелия не пыталась встретиться с Зиночкой и не звонила ей, хотя продолжала ее любить. И очень страдала из-за разрыва.
А недавно Варгас приснился кошмар. Ей привиделся дом, где живет Зина. Он был объят огнем, сама Панина в ужасе металась по крыше, а Карелия, стоявшая внизу, кричала: «Сейчас приедут спасатели! Они уже близко, я слышу сирены!» Зиночка замерла – и вдруг прыгнула вниз. Она летела к земле, разметав в стороны руки, и Варгас стала бегать по мостовой, пытаясь понять, куда может упасть подруга, чтобы успеть ее поймать. Наконец ей показалось, что место выбрано правильно, и она остановилась. Но тело просвистело в шаге от нее, ударилось об асфальт, подскочило…
Карелия проснулась в холодном поту. Ей стало ясно: Зиночке грозит большая опасность. Едва дождавшись утра, она позвонила ей.
Глава 31
Было воскресенье. Зина оказалась дома, сразу взяла трубку, и, услышав робкие слова Карелии: «Привет. Как дела?» – разрыдалась и затем прошептала:
– Очень плохо.
Карелия за минуту собралась и примчалась к ней. Первое, что она заметила, войдя в гостиную, – пустые шкафы. Все фигурки исчезли.
– Ты полностью распродала коллекцию! – ахнула Варгас.
Зина снова заплакала. Потом повела рассказ. Ирина села за карты с какими-то шулерами, не вставала из-за стола несколько дней, хотела отыграться, но увязала все больше и больше. В конце концов примчалась сюда, упала на колени со словами: «Если сегодня к восьми вечера я не заплачу долг, меня убьют».
– И ты ей поверила?! – закричала Карелия. – Кто же станет лишать жизни должника? Разве мертвец заплатит? Прощайте тогда денежки навсегда!
– Ты не знаешь их обычаев, – всхлипнула Зинаида, – если человек спустил все и не может отдать долг, его никогда не оставят в живых – чтобы других проигравшихся напугать.
Карелия не поверила своим ушам.
– Ты отдала ей все коллекции?
– Долг был громадный, – пояснила Панина, – а у меня одна сестра.
«Лучше б тебе никогда ее не знать», – чуть было не ляпнула подруга, но удержалась. Лишь повторила:
– Ты отдала всё! А вдруг лишишься работы или заболеешь? Что тогда?
Зина глубоко вздохнула и впервые поведала Карелии про солдат Карла Первого. Уникальная коллекция не стояла на виду, Борис Анатольевич хранил ее в сейфе.
Год назад Панина, повинуясь ей самой не понятному импульсу, вдруг испугалась и подумала: «Сейф, установленный папой, старый, открыть его ничего не стоит. Надо заказать более надежное хранилище». Она внимательно изучила рынок, узнала про компанию, которая производит «увержу», и приобрела один экземпляр.
– Ирина в курсе, что у тебя есть такая ценность? – поинтересовалась Карелия.
– Да, сестра знает о раритетном собрании, – пролепетала Зина. – Ира оплатила долги, приехала сюда, увидела пустые шкафы и так плакала!
– Ах она бедняжка… – не выдержала Варгас.
Но Панина не уловила ехидства и добавила:
– Она была вне себя от горя. Еще спросила: «А хоть самые любимые папины солдатики живы? Они в сейфе?» Я ответила: «Да, на месте». Но почему-то не сообщила про «увержу». Что меня остановило? Не пойму!